"Николай Вирта. Одиночество " - читать интересную книгу автора

долго засидятся они в Питере!
Но месяц шел за месяцем, а большевики сидели, и не только в Питере.
Впрочем, эсеры к меньшевики тоже прочно окопались в Тамбове: меньшевики
верховодили тоненькой пролетарской прослойкой, кадеты - интеллигенцией,
эсеры распоряжались умами деревенской верхушки.
Большевики? Считалось, что есть у них кое-кто в самом Тамбове, в Усмани
и Козлове, но главной занозой для эсеров и меньшевиков был оборонный сорок
третий завод, где большевистская ячейка выросла как гриб из-под земли и
начала отважную борьбу с эсерами, втянув в нее почти поголовно всю
пролетарскую громаду.
Это сорок третий завод, когда еще о большевистском перевороте только
носились слухи, вышел на улицы Тамбова - тысяча человек - со знаменем, на
котором было написано:

ВСЯ ВЛАСТЬ СОВЕТАМ!

2

Однако эсеры были куда дальновиднее тамбовских обывателей, убаюкивающих
себя розовыми мечтаниями. Еще не успели замолкнуть... выстрелы красного
крейсера на Неве, как эсеры, поняв, что у власти им не удержаться и дни их
сочтены, бешено начали готовиться к подпольной борьбе и устремились туда же,
откуда их вынесло, - в деревню, поближе к кулакам. Туда они везли и прятали
на хуторах прокламации, укрепляли свои ячейки, оружие шло в потайные места,
известные лишь тем, кому было поручено воткнуть нож в спину революции.
Всю зиму восемнадцатого года и вплоть до марта эсеры судорожно
цеплялись за власть, не переставая укреплять обширное и глубоко спрятанное
подполье, но делали вид, что вое в порядке, и ходили, задрав носы.
Обыватели, глядя на них, осмелели, над горсткой большевиков издевались,
прочили скорую погибель Совдепам - тем более неслись ободряющие вести с юга,
где белые генералы готовили поход на большевиков.
И вдруг точно бурей пронеслось по Тамбову: большевики готовят переворот
и не собираются церемониться ни с эсерами, ни с заговорщиками любой масти.
Вот почему крепко-накрепко заперты двери и ворота, вот почему закрыты
окна дубовыми ставнями и спущены с цепей злые псы. И лишь ветер носится по
улицам да патрули возникают из тьмы и во тьме расплываются.

3

На Тезиковской улице - хоть глаз выколи. Фонари давно погасли, прохожих
не видно, собаки истошно воют в кромешном ночном мраке, с луга, что за
речкой, тянет резкий мартовский ветер, продувает глухую улицу насквозь.
Высоким забором отгородился от любопытствующих глаз особняк на самом
краю улицы, большой, мрачноватый, с едва приметной дощечкой, прибитой на
калитке: "Уполномоченный Петроградской конторы Автогужтранспорта Федоров".
Ставни прикрыты, ни полоски света, мертво, глухо, словно давно спит
уполномоченный и его семейство. Но это только кажется - не привыкли здесь
ложиться рано.
В гостиной на плюшевом диване сидит и ждет хозяина человек. Он невелик
ростом, худощав, губы толстые, бледные, скулы выпирают на лице землистого