"Запретный мир" - читать интересную книгу автора (Каменистый Артём)

ГЛАВА 2

Очнувшись, Робин сразу понял, что лежит не в кровати. Столь горбатых лежанок не бывает, да и постельного белья не было. Открыв глаза, он внимательно оценил своё расположение в пространстве. Кроватью здесь и не пахло. Тело его расслабленно свешивалось через чудовищно толстый ствол поваленного дерева, руки неудобно придавлены туловищем. Борясь с колющей дрожью, сотрясающей все конечности и шею, Робин с трудом подтянул ноги к груди, их тут же скрутило в столь жестокой судороге, что он не сдержал стон. Закусив губу, переждал приступ, медленно, стараясь не делать резких движений, приподнялся, сел. Оценил окружающую обстановку и, не сдержавшись, выдал универсальную фразу, подходящую к большинству нестандартных жизненных ситуаций:

– Твою мать!

То, что ситуация была нестандартной, сомнения не вызывало. Ствол дерева, послуживший Робину кроватью, толщиной был под три метра, а вокруг возвышались громадины его живых собратьев. Кроны их, смыкаясь в вышине, образовывали сплошной полог, зелёный сумрак пронизывали редкие солнечные лучи, но они лишь подчёркивали безжизненный мрак нижнего яруса леса. Земля была голой, ни травы, ни кустов, лишь подстилка сухих листьев и упавшие ветви. Робин любил лес, но в таком был впервые и готов был поклясться, что подобные великаны в России нигде не сохранились. Лесозаготовители ни за что не пройдут мимо такого подарка. Да и в других частях планеты вряд ли имеются подобные леса, по крайней мере, он о таких странных джунглях не слышал.

Вытащив мобильник, Робин ничуть не удивился отсутствию сигнала, но привычное пиликанье кнопок слегка успокоило. Оглядевшись, он увидел на земле свой лук, рядом лежал незнакомый рюкзачок тёмно-синего цвета. Странная телесная слабость почти прошла, можно было рискнуть спуститься. Для этого пришлось пройти к вершине павшего великана, здесь ствол был тоньше. Вернувшись назад по земле, осмотрел лук, остался доволен его по-прежнему хорошим состоянием, занялся незнакомым рюкзаком.

Самым большим предметом в нем оказалась книга в пластиковой обложке. Робин отложил её в сторону, осмотрел остальные вещи. Маленькое полотенце, кусок мыла, бритвенный станок, большой складной нож, пластиковая бутылка с водой, рулон туалетной бумаги, несколько пластиковых пакетов, алюминиевый котелок с ложкой. В маленькой аптечке вата, бинты, склянка йода, пузырёк с розовыми пилюлями и упаковка из трёх шприц-тюбиков. На последних двух предметах виднелись многочисленные надписи на разных языках. Робин опознал английский текст, он не отличался от русского варианта. На пузырьке значилось – «антибиотик», на упаковке шприц-тюбиков – «универсальное противоядие». В отдельном свёртке, на дне, была стопка плиток, похожих на шоколад с вкраплениями рубленой соломы. На них коротко и ясно красовалось слово «пища», тоже на нескольких языках. Здесь же был небольшой пакетик с солью, со столь же лаконичной надписью.

Закончив осмотр, Робин взялся за книгу. На первой странице струились столбики разноязыких текстов. Русский вариант звучал таким образом: «Человек, ты находишься на другой планете, очень далеко от Земли. Вернуться назад ты не сможешь. На следующей странице ты найдёшь изображение устройства связи. В местности, где ты находишься, тебе надо найти такое устройство. С его помощью ты сможешь получать необходимые для жизни предметы и продовольствие. Для этого необходимо иметь растения и минералы, пригодные для обмена. Их описание приведено в книге после описания устройства связи. Будь осторожен, в этом мире есть много опасностей – несколько рас аборигенов, хищные звери, ядовитые растения и животные. В книге ты найдёшь много полезной информации. Доставляй к устройству связи растения и минералы, и мы всегда будем тебе помогать».

Взглянув на следующую страницу, Робин изучил изображение устройства связи и инструкцию по его использованию. Далее приводилось описание двадцати шести видов полезных растений и девяти минералов с советами по их сбору и обработке. Остаток книги занимали изображения различных представителей флоры и фауны с краткими описаниями. Зачастую хватало одного слова – «хищник», «ядовито».

Робин закрыл книгу, задумался. Случившееся меньше всего напоминало розыгрыш, а значит, произошло невероятное – он не на Земле. Кроме того, сила, забросившая его сюда, явно указала, что назад возврата нет. Как не дико, но придётся привыкать к мысли, что это навсегда, ведь он не имел понятия, как вернуться на Землю. Робин похолодел, представив, как годами будет скитаться по этому весёлому чернобыльскому лесу, собирая травку, спасаясь от многочисленных хищников и склонных к людоедству аборигенов. От нахлынувшей тоски захотелось взвыть, и тут прогремел раскат близкого выстрела.

Вскочив, Робин завертел головой, пытаясь определить направление. За выстрелом донесся зычный крик, явно человеческий. Определившись с направлением, Робин подхватил рюкзак и поспешил в ту сторону. Крики следовали один за другим, кто-то явно пытался привлечь к себе внимание. Впереди посветлело, вскоре показалась опушка леса. За ней виднелся короткий, пологий склон, поросший кустарником, внизу, среди валунов, бурно кипела небольшая горная речка. На другом берегу, выше такого же склона, вздымался столь же чудовищный лес, а на его опушке стоял человек в камуфляже. Робин узнал одного из охотников и крикнул, стараясь перекрыть шум реки:

– Эй! Я здесь!

Охотник спустился к берегу и прокричал:

– Ты один?

– Да, а ты?

– Нас здесь пока двое. Петрович ищет остальных.

– Значит, егерь тоже тут. Отлично! Я уже думал, что один остался в этом милом парке.

– Давай, переправляйся сюда.

– Нет, здесь опасно, слишком мощное течение. Поднимусь выше, поищу более удобное место.

– Ну давай, только быстрее. Мне очень не нравится эта история, – сделав паузу, охотник добавил: – И это место тоже, не по себе как-то.

Робин поспешил вдоль берега. Речка была не широкой, да и валунов в ней хватало, но удобного места для переправы не обнаруживалось. Пришлось подняться метров на двести. Здесь разливался широкий мелкий перекат. Валунов было великое множество, можно было рискнуть переправиться, даже не замочив ног. Выбрав наиболее перспективный маршрут, Робин легко преодолел водную преграду, лишь в одном месте пришлось совершить рискованный, длинный прыжок.

Уже почти вернувшись к охотнику, услышал совсем близко очередной выстрел. Досадно поморщился: переводить невосполнимые запасы патронов на сигналы – явное расточительство. Вдруг выстрелы загремели один за другим, послышался крик, полный ужаса и боли. Робин замер, потянулся к колчану, вытащил три стрелы. Две оставил в руке, третья легла не тетиву.

Выстрелы стихли столь же внезапно, как и начались. Тишину теперь нарушал лишь шум реки. Смолкли птицы, прежде весело щебетавшие среди кустов и в кронах деревьев, казалось, весь мир замер в зловещем, напряжённом безмолвии. Робин почувствовал на себе чужой, мертвящий взгляд, заставивший шевелиться волосы на затылке. Зубы его непроизвольно оскалились, загудел натягиваемый лук; волчком развернувшись, он, почти не глядя, пустил стрелу в то, что подбиралось сзади и уже протягивало узловатые, когтистые лапы.

Хлопнула освобождённая тетива, вновь загудела, принимая следующую стрелу. Кошмарная фигура заваливалась назад, судорожно дёргая своими многочисленными конечностями, но Робин, не колеблясь, выстрелил вновь, в этот же миг уловил боковым зрением шевеление кустов, послал третью стрелу в нового противника, уже вполне осознано целясь в голову, туда, где среди мерзких розоватых бугров поблёскивала узкая щель глаза. Рука метнулась к колчану, захватила новую тройку стрел. Однако Робин уже почти наверняка знал, что всё кончено. Он не мог сказать, откуда пришло это понимание, но чувствовал, что больше противников пока нет.

Подойдя к ближайшему телу, внимательно оглядел поверженного монстра. Тот ещё мелко вздрагивал в агонии, но страха уже не внушал. Ничего подобного Робин раньше не видел даже в фильмах ужасов. Корявое двухметровое тело, нелепо изогнутое, несимметричное. Два плечевых пояса несут четыре лапы. Верхняя пара непропорционально длинная, два локтевых сгиба, лопаты-ладони с короткими когтистыми пальцами. Нижний пояс нёс конечности почти человеческого типа. Это были настоящие руки, с тонкими пальцами, заканчивавшимися небольшими, почти символическими когтями. Монстра носили по земле короткие толстые лапы, вывернутые коленями назад. Коричневое тело было безволосым, кожа походила на сухую, свернувшуюся чешую, осыпавшую клейкую поверхность. Голова несколько диссонировала со всем остальным. Столь же несимметричная, она представляла собой сложную систему сросшихся бледно-розовых бугров, покрытых редкой короткой щетиной. Посередине располагался огромный единственный глаз, прямо под ним алела короткая ротовая щель, откуда выглядывал хвостовик стрелы, другая пробила лоб.

Убедившись в смерти второго противника, Робин прошёл вперед, к месту, где встретил охотника. Тот по-прежнему находился здесь, но груда мяса, затянутая в обрывки окровавленного камуфляжа, менее всего напоминала человека. Рядом ещё хрипела туша монстра, розовая пена пузырилась в пулевых ранах на груди. Судя по всему, стрелок всадил в нападавшего всю обойму карабина, но тварь успела его достать. Хотя не исключено, что здесь поработали другие её приятели, прежде чем наброситься на лучника.

Со стороны леса послышался лёгкий свист. Подняв голову, Робин увидел коренастую фигуру Петровича. Тот подошёл ближе, оценил побоище и покачал головой:

– Да, ни хрена себе, сходило решето по воду! Что же это за красавчик такой?

– Не знаю, но явно не Бельмондо. Надо полистать книгу, может, там о них что-то написано. Ты видел кого-нибудь ещё?

– Нет. Да и звать других теперь боязно, мало ли кто припрётся на сладкий голосок... – Егерь кивнул в сторону туши монстра.

– Правду говоришь, уходить нам отсюда надо: эти твари держатся стаями, я там ещё двоих завалил. Как бы другие их сородичи не обиделись.

– А что с Саней делать будем? – Петрович кивнул на труп.

– Забросаем камнями. Ты начинай, а я сейчас вернусь, стрелы свои вытащу. Ты нож не одолжишь, мой хлипковат, а надо кость ковырять.

Склонившись к трупу охотника, егерь снял с его пояса ножны и протянул Робину:

– На вот, у Сани хороший свинорез. Он ему уже не больно-то и нужен, а тебе пригодится. Бери, бери, покойный не обидится.

– Ты патроны у него посмотри и вообще, забери всё полезное. Нам здесь любая мелочь пригодится, сейчас не до щепетильности.

Оставив егеря заниматься мародёрством, Робин вернулся к месту боя, спугнул несколько небольших крысоподобных зверюшек, вознамерившихся было полакомиться свежатинкой. Нож действительно оказался довольно неплохой, с его помощью стрелы удалось извлечь целыми и невредимыми. Робин обмыл их в реке, затем помог Петровичу закидать тело охотника речными валунами, сделав своеобразный небольшой курган. Окончив скорбный труд, оба присели возле могилы, помолчали.

– Не люблю ментов, – вздохнул егерь, – но этот неплохой парень был. И выпить не дурак, и лишнего себе никогда не позволял. Вот уж чудна судьба человека, в такой дали головёнку сложить. Как думаешь, зверьё до него не доберётся?

Вспомнив местных крыс, Робин покачал головой:

– Доберётся. Наверняка доберётся. Но на большую могилу нет времени. Здесь всё пропахло кровью, как бы не пожаловали хищники. Да и сородичей этих циклопов тут может быть больше трёх. Надо уходить.

– Возьмёшь себе карабин?

– Пусть ружья будут у тебя, я из них стреляю плохо. Лук привычнее.

– Дивное дело! А что, в армии-то не служил?

– Нет, я в институте учился, а там военная кафедра. Да и не очень-то в армию и рвался.

– Зря, с тебя добрый бы офицер вышел.

– Как у нас обстоит дело с патронами?

– К моей родимой два с половиной десятка, но пули и картечь двенадцать штук, остальные – дробь, к СКСу хорошо, полная коробка – двадцать пять штук, и россыпью без малого два десятка. Спасибо Саньке, запаслив был.

– Ты, Петрович, береги патроны. Вряд ли мы их здесь достанем.

– Знамо дело, чай тоже не пень без мозгов, я тут даже за Саней гильзы собрал. Вдруг на что сгодятся?

– Ладно, хватит камни высиживать. Предлагаю перебраться на другой берег, здесь повыше есть удобное место. Если нас кто-нибудь станет вынюхивать, река помешает. А увидишь циклопов, бей им в голову, в грудь стрелять бесполезно.

Петрович предложение одобрил, и вскоре напарники совершили переправу. Далее направились вниз по течению, придерживаясь опушки леса. Шли молча, настороженно оглядываясь по сторонам и держа оружие наготове. Несколько раз пришлось перебираться через бурные ручьи, в одном месте речку зажали отвесные скалы, она срывалась с них серебряным водопадом. Пришлось обогнуть каменное препятствие, искать удобный спуск.

За скалами местность заметно изменилась. Рельеф был по-прежнему холмистым, но лес принял более привычный вид, деревья-великаны исчезли, появился густой подлесок, что прибавило путникам забот. В густых зарослях легко могла спрятаться целая орда циклопов, да и более крупным хищникам здесь полное раздолье. Речка замедлила свой бег, временами разливаясь глубокими плесами, на пологих берегах часто появлялись различные животные. Петрович божился, что некоторые из них ничем не отличаются от привычных сохатых и оленей, но многие выглядели явной экзотикой. Да и головы оленей вместо рогов украшали короновидные наросты с зубчатыми краями. То и дело из-под ног срывались довольно крупные зверьки, напоминающие гибрид кенгуру с зайцем, Робин подстрелил одного из них. Петрович добычу освежевал, завернул тушку в лопухи и пообещал вечером приготовить зайца «по-тамбовски».

Хищники их не беспокоили, изредка мимо прошмыгивали местные крысы, при ближайшем рассмотрении оказавшиеся мелкими подобиями куниц. Более хищных зверей не попадалось, но на песчаных косах путешественники часто видели следы когтистых лап размером от пятака до крупной сковороды. Это заставляло не расслабляться: в сравнении с такими монстрами циклопы казались сущими хомячками.

Часов через шесть солнце склонилось к горизонту. Путники устроили привал, расположившись на песчаной косе. Натаскали сушняка, егерь взялся за приготовление ужина. Робин рубил ветви колючего кустарника, сооружая защитное ограждение вокруг бивуака. Импровизированные стены не устоят перед атакой крупного зверя, но замедлить нападение врага могут, да и шум выйдет немалый.

Уже в полной темноте сели ужинать. Робин развернул одну из плиток «пищи», надкусил, скривился и констатировал:

– Гадость!

– А ну, дай-ка я, – потребовал Петрович.

Прожевав кусочек, он невозмутимо заявил:

– Похоже на жжёный навоз.

– А ты-то откуда знаешь его вкус? – хмыкнул Робин.

– Дед мой, царствие ему небесное, в брагу любил немного его добавлять. Я аж детство вспомнил.

– Не знаю, что там у тебя было в тяжёлом детстве, но эти экскременты я осмелюсь есть только под угрозой голодной смерти. Давай лучше займёмся твоим тамбовским зайцем.

Мясо неведомой зверюги оказалось весьма недурным на вкус. За неспешной трапезой полилась беседа:

– Ты-то как, жена имеется? – поинтересовался Петрович.

– Да нет, как-то не обзавёлся.

– Может, оно и к лучшему. Ни жены, ни детей. У меня-то четверо, внуков уже трое. Вряд ли их уже когда увижу, аж сердце ноет.

– Петрович, ты успокойся. Не дай Бог, прихватит. Врачей здесь не предвидится.

– Что ты, угомонись, у меня мотор – слон обзавидуется. Да я, если хочешь знать, до сих своих лет девкам покоя не даю. У нас порода крепкая, что дуб морёный. А я вот что весь день думаю, кому в башку пришло нас сюда затащить? Ты вот парень умный, институт закончил, как сам-то мыслишь?

– Ты по поводу института не очень на меня смотри, это был институт физкультуры, а там хорошим спортсменам почёт и уважение, учеба же не главное. Я в ту пору не последним был. Но тоже весь день размышлял над этим вопросом, многое передумал. Ты вот что скажи, в ваших краях какие-нибудь странные, необычные вещи случались?

– А то! Мы же не пальцем деланы. В Михайловке у почтальонши петух яйцо снёс. В Погореловке у доярки дитё родилось, само чёрное, ликом вылитый зоотехник, а негров-то в Погореловке с сотворения мира не было. В Кудряшах старая церковь есть, так если пьяного туда в подвал закрыть и ночь продержать, всё, никогда более пить не будет: веришь ли, стакан в руки и тот не идёт, удрать норовит...

Через пять минут подобного монолога Робин понял, что окрестности охотхозяйства следует объявить мистическим заповедником мирового значения и причислить к известной семёрке чудес света, поставив первым номером.

– Тихо, Петрович; о ваших деревенских чудесах в другой раз расскажешь. В том лесу, где мы охотиться собирались, не случалось ли чего-нибудь такого, что может быть связано с сегодняшними событиями?

– Почему не случалось? Случалось. Там инопланетяне шалят.

– Это как?

– А так. Болото видел? За ним перелесок, далее два озера. Одно так, кот нассал, другое тоже невеликое, но глубины бездонной. Караси там – во! – Руки егеря разошлись во всю ширь, изображая излюбленный рыбацкий размер. – Купаться боязно. И повадились там энти гуманоиды рыбку таскать. Сами они из себя маленькие, голова луковицей, а глазищи такие – быков завидки берут. Игнат с Погореловки там верши ставил, как увидел их, ой что было! Уж насколько сам крепкий мужик, а на цельную неделю слёг. Покуда лежал, самогона ведро выдул, еле успокоился.

– А сам-то ты их видел?

– Пару раз видал, тока очень издалека, – уклончиво пробормотал егерь и, оживившись, добавил: – А вот тарелку летающую узрел третьего дня. Аккурат по краю болота прошла, здоровенная зараза, хлебать с неё не перехлебать.

– А ты перед самой вспышкой ничего не видел?

– Да не, кажись, не видал. Но я же ввысь не поглядывал, чего мне там было смотреть?

– Я вот тоже. Но не раз слышал истории о том, что пришельцы похищают людей.

– Да и я слыхал. Кино даже видел, не помню, как называется, там ещё такой Малдер был, скажу тебе, большого ума человек, почти как Штирлиц, а подруга его – вылитая Зинка-кладовщица, тока покрасивее. В Пирогове у нас дочка механика от инопланетянина родила, батя не поверил, сходил в Кущёвку, на выселки, всем там звиздюлей навешал, никого не пропустил.

– Ладно, Петрович, я понял. Но вот зачем мы пришельцам – не ясно. По книге видно, что им только травки и камни нужны. Но если они столь высокоразвиты, что легко летают между звёзд, то неужели не могут справиться без нашей помощи? Мы с тобой полдня пролазили, но ни травинки не собрали.

– Да мы и не глядели.

– Правильно. Но если бы и глядели, куда её девать? Устройство связи нам не попадалось. Почему нас раскидали по округе, не проще ли собрать всех возле этого сооружения? Уже сегодня мы могли бы что-нибудь насобирать, отправить по назначению. В действии похитителей я не вижу никакой логики.

– Умно говоришь, как по писанному. А я так думаю, никак нам не понять этих гуманоидов. Так что давай-ка лучше о ночёвке покумекаем, я мыслю, спать надо по очереди. А то как бы в чужой пасти не пробудиться.