"Запретный мир" - читать интересную книгу автора (Каменистый Артём)ГЛАВА 7– Слышь, паря, а как оно тебя так угораздило негром быть? – Да вот, сам не знаю. Как-то само получилось, я не виноват. – Ну, не хошь говорить, так не говори. Я чё, не обижусь. – Да ничего здесь интересного. Папа студент из Африки, мама русская, я вот сын своих родителей. Отца вообще никогда не видел. – Вот оно как. А твой батяня в Погореловке часом не бывал? – Да что ты пристал со своей Погореловкой? – А ну цыц, не шуми! Чего же это? – Что такое, Петрович? К застывшему передовому дозору подтянулся весь отряд. – Чего стоим? – поинтересовался Робин. – Да идёт кто-то, прямиком к нам. Но шаг больно чудной, будто мотоциклет попёрдывает. Святые угодники, чего же это такое! – опешил егерь. Было от чего опешить. Раздвигая кусты, навстречу отряду двигалось Мощный лук не подвёл, но стрела ушла в розовое тело всего на несколько сантиметров, место вокруг раны заколыхалось волнами, показался лёгкий дымок. Пронзительно завизжала одна из женщин, к Робину подскочила Сата, схватила за руку, с удивительной силой потащила его в сторону: – Цохван! Бежать! Все умирать! Бежа-а-а-ать!!! Робин послушался сразу, больно убедительно она уговаривала. – Скорее уходим! – крикнул остальным. Уже скрываясь в кустах, едва поспевая за девушкой, он успел оглянуться. Розовая фигура застыла на том же месте, где её настиг выстрел. По телу бурлили трясущиеся волны, оно на глазах расплывалось ручьями, а от стрелы валили клубы дыма. Далеко отбежать они не успели; ярчайшая вспышка на миг затмила солнечный свет, громовой удар едва не порвал барабанные перепонки, в спину толкнула ударная волна. Робин едва устоял на ногах и удержал Сату. Оглянулся – позади вздымалось густое тёмно-бурое облако, расцвечиваемое огненными сгустками. Все молча смотрели на эту картину. Густав выругался. – Хорошие у тебя стрелы. Наверное, брал их в магазине противотанкового оборудования? – в своём духе высказался Хонда. Робин повернулся к Сате, схватил её за плечи: – Кто это был? Кто? – Цохван! – коротко ответила девушка. – Ладно, вечером поговорим. Идём дальше, я хотел бы удалиться отсюда как можно дальше. Да и как бы лес не загорелся от такого фейерверка. Лес не загорелся, и до самого вечера отряд двигался без приключений. Река в этих краях разлилась по настоящему, по ней вполне смогло бы пройти небольшое речное судно. Рельеф стал более пологим, скалы исчезли, лес поредел, часто перемежался обширными полянами. Местность была более населённой, пришлось обойти не одно селение; путники нередко пугали одиноких охотников. Однажды по реке быстро проскочила узкая лодочка с парой гребцов. Окинув взглядом зелёный луг, Робин скомандовал: – Остановимся здесь, чувствуйте себя, как дома. – Эх, красотища! – воскликнул Густав и, ущипнув ближайшую светловолосую пленницу, добавил непонятное слово с вопросительной интонацией. – Саотюн? Та рассмеялась, отскочила от игриво настроенного витязя. Запомнив неизвестное слово, Робин оставил отряд устраивать лагерь, сходил к мелкому заливчику, где подстрелил парочку жирных гусей. Возвращаясь назад, услышал гневные крики. На краю лагеря стояли друг против друга Ахмед и Густав, причём последний вытирал кровь с разбитой губы. Оба поливали друг друга площадной бранью, махали руками, заводясь всё больше и больше. Сбоку растерянно переминалась Сата. Робин поспешил к эпицентру разгорающегося конфликта. Завидев его, Густав крикнул: – Эй, убери своего нукера, пока я с ним чего-нибудь не сотворил. – Да что ти мине сдэлаеш? Жопа станеш цилавать? Цилуй, я нэ вазражаю! – Тихо, что тут у вас случилось? Из-за чего сыр-бор? – Этот Кинг-Конг меня ударил! – Ахмед, объясни, зачем ты ударил Густава? – Я иво папа имел, я иво дедушка... – А ну, помолчи. И когда ты только всё успеваешь. Густав, за что он тебя ударил, ведь вы вроде приятели? – Да совершенно ни за что! Эта девчонка мимо проходила, я её по заду хлопнул, что тут такого? А этот урод молча подскочил и как врежет! Хорошо, я голову успел развернуть, оторвало бы напрочь, у него же кулаки, что вёдра. Тьфу ты! Густав неожиданно засмеялся. Робин удивился, поинтересовался: – И по какому поводу мы так весело ржём? – Да как тут не ржать! Этот гоблин за твоей спиной показывает пантомиму на тему своих глубоко личных взаимоотношений с моими многочисленными предками. Робин обернулся и сурово уставился на джигита. Тот стоял в подчёркнуто расслабленной позе, являя собой воплощение невинности. – Послушай, Ахмед, ты же мог его серьёзно покалечить. Не нравится, так скажи словами, нам только драк не хватало. Немедленно перед ним извинись. – А пусть он не трогать твоя девушка. – Да она мне нужна? Я же ничего ей не сделал, я же без всякой задней мысли, можно сказать, со всей душой. У меня вон, подруга бегает, – Густав показал на светловолосую пленницу. – Вот и отлично, а ну, пожали друг другу руки! Вот так! Сата, иди за мной. Отойдя чуть в сторону, Робин расстелил плащ, усадил девушку, присел рядом. Та смотрела испуганно, опасаясь наказания. Улыбнувшись, он поспешил её успокоить: – Всё хорошо. Ты совсем ни в чём не виновата. Хорошо. Поняла? Сата кивнула головой. – Вот и отлично. Кстати, что такое саотюн? Са-о-тюн. Поняла? Глаза девушки испуганно вспыхнули, налились страхом. Она стыдливо обернулась на суетящихся неподалёку людей, глянула на Робина с отчаянной обидой, поднялась, начала снимать платье. – Да что за день!!! – воскликнул тот, вскакивая. Схватив Сату за руки, он попытался её успокоить: – Всё! Хватит! Я просто хотел узнать. Я всё понял. Да что ж ты так меня боишься! Я же тебя пальцем не трогал, не обижал! Ты забыла, как меня спасала? Разве я обижу тебя, глупая. Эх, жаль, ты мало понимаешь наш язык! – Я понимать, – девушка виновато улыбнулась, смущённо потупилась. – Ладно, прости мне моё дурное любопытство. Присядь. Слушай, я знаю, что понимаешь ты больше, чем можешь сказать, так что мои слова тебе в основном ясны. Мне очень интересно, что мы сегодня повстречали. Кто это был? – Цохван. – Это слово произносила старая женщина в твоём селении, когда тебя отдавала мне. Что это значит? – Ты цохван. – Ничего не пойму. На эту тварь я совершенно не похож. Не мог же я за эти дни так измениться! Девушка нахмурила личико, попыталась объяснить. – Ты не ходить живой лес без страх. Нур тебя делать стоять, смотреть, ты быть другой, не лес без страх. Ты прийти не знаю. Ты рождаться не звезда. Ты цохван! – Но это было совсем другое существо. Почему оно взорвалось после ранения? Бросив на Робина снисходительный взгляд, Сата пояснила: – Все знать, цохван не трогать. Его уметь трогать только нур. Он делать это хорошо. – Кто такой нур? – Ты говорить циклоп. – Понятно. А скажи вот что, Ахмед цохван? – Да. – Но ты же видела, он был ранен, но не взорвался. Почему? – Он другой цохван, я не знать. Я не атон, не имин, я дэйко. Я мало знать. – Что такое дэйко? – Это плохо. Мне нет никогда к атону, мне не петь имин. Мне могут хотеть заставлять умирать. В глазах девушки показались слёзы. Сердце Робина дрогнуло, он обнял малышку, успокаивающе погладил по спине. – Я мало что понял из твоих слов, но догадался: дэйко быть не очень весело. Успокойся, здесь ты не дэйко, никто тебя не обидит. Я поговорю с Густавом, он будет обходить тебя десятой дорогой. Робин выходил из реки, где мылся в стороне от лагеря, и замер. На берегу возле его одежды, поджав к груди ноги, сидела Елена. – Эй, красавица, ты бы отвернулась, что ли. – А зачем? Я хочу на тебя посмотреть. Пожав плечами, Робин с напускным безразличием выбрался на сушу, поспешно отряхнул воду, стал натягивать одежду на влажное тело, мысленно проклиная бесстыжую нимфоманку. Её насмешливый взгляд не покидал его ни на мгновение. – Ну, и как впечатление? – одевшись, спросил он. – У тебя очень красивое тело. Мне понравилось. Не хочешь взглянуть на моё? – Спасибо, как-нибудь в другой раз. – Ну надо же, чем же я хуже твоей Саты? Неужели эта зелёная девчонка умеет что-то особенное, чего не умею я? Может, просветишь? – Между нами ничего не было, это знают все, тут ничего не скроешь. – Обманывать нехорошо. Вы только что так мило обнимались, прямо как голубки, приятно было смотреть. Посмотрев на Елену с сожалением, Робин спокойно констатировал: – Ты воспринимаешь весь мир через призму своей испорченности. Учти, она иногда здорово искажает картину. – Так тебе не нравятся испорченные женщины? – Честно говоря – нет. Так что извини, пойду я. – Смотри, когда передумаешь, может быть поздно. – Как-нибудь переживу. Робин поднял оружие и не спеша направился к лагерю. Девушка смотрела ему вслед, в глазах угасла насмешка, сменившись обиженно-растерянным выражением. Слепым, рефлекторным движением она зачерпнула горсть крупного песка, сжала в руке, палец что-то укололо. Очнувшись, она со злобой швырнула содержимое ладони в воду и, встав, пошла на свет костра. – Великий, мы нашли место, где цохваны провели ночь... – Голос охотника был почтителен, но сам он не терял достоинство. – Как твоё имя? – спросил Зардрак. – Меня называют Тукс Длинный Лук. – Тукс, что ты видел в том месте? – Цохваны нарвали много веток, сложили их в кучи и спали на них. Они жгли очень большой костёр, когда я отыскал это место, угли ещё не остыли. Вокруг были обгрызенные кости разных птиц и нагусов. В кустах я нашёл кучи кала, и там были странные вещи. Охотник протянул жрецу что-то похожее на смятую тряпку. Странный материал был почти невесом и шелестел при сгибании. Зардрак понюхал находку, брезгливо скривился от явного запаха дерьма. – Куда ушли цохваны? – Великий, они отправились в сторону Большого озера. Я не пошёл за ними, мне не было приказано выследить их. – Тукс, имины нашли это в голове убитого нура. Ты знаешь, что это такое? Охотник повертел увесистый продолговатый медный конус, внимательно рассмотрел со всех сторон, подбросил в ладони. – Великий, я видел страшные раны в головах священных нуров. Они будто бы нанесены стрелами, хотя только проклятый цохван сможет пронзить могучую голову лесного стража. Но это непохоже на оставленный наконечник, такую вещь трудно прикрепить к древку. И медь здесь только сверху, внутри что-то другое, оно тяжелее сотума или меркита. Я не знаю, что это такое. Зардрак задумчиво покачал головой. Слова Тукса подтверждали его выводы. Обернувшись, он в очередной раз окинул взглядом место кровавой битвы. Десятки поселян стаскивали тела к возводимой пирамиде погребального костра, на многих лицах застыл страх: большинство ни разу не видело такого количества трупов, а уж мёртвые нуры могли напугать любого крестьянина. – Тукс, ты сам вызвался идти по следу, оставил других охотников. Почему? – Великий, я один из лучших следопытов Вертины. В лесу от меня не спрячется даже блас. Как ни страшны цохваны, я всегда увижу их раньше и не дам заметить себя. Другие охотники не столь искусны и могли бы меня выдать своим шумом. – Я вижу, тебя не пугает это ужасное место. Ты уже воевал? – Великий, я участвовал во многих битвах, а два года назад был в рядах вашего войска в долине Костей. Там погибло четырежды вдесятеро больше людей и семь священных нуров. Меня не напугать холодными трупами. – Тукс, ты мне понравился. Я дам тебе важное задание, и если ты выполнишь его хорошо, то будешь возвышен и награждён. Неотложные дела требуют моего присутствия в Заоблачном храме. Я не могу здесь больше оставаться. Ты должен выследить убийц, узнать о них как можно больше. У меня есть большое подозрение, что это просто разведчики от еретиков с побережья, цохваны так никогда не действуют. Следи за ними до самого полнолуния, затем иди к Заоблачному храму, найди там меня. Вот, возьми это кольцо, тебя пропустит стража на перевале, а любой атон или имин окажет помощь. – Великий, прости мне мою дерзость, но разве мы не станем преследовать цохванов? Они двигаются медленно, их несложно догнать. Ведь здесь собрана немалая сила – более сотни поселян. Среди них много охотников, есть бывшие воины, а цохванов совсем мало. – Тукс, твой вопрос меня сильно разочаровал. Взгляни, – Зардрак обвёл рукой место побоища, – неведомые враги убили всех этих людей с великой лёгкостью. Они не потеряли ни одного своего. Нет, с ними не справиться столь малыми силами, а поражение такого большого отряда посеет панику во всех окрестных селениях. Потому ты и должен узнать о врагах как можно больше. Известный противник – это уязвимый противник. |
||
|