"Карл Витакер, Вильям Бамберри. Танцы с семьей " - читать интересную книгу автора

В другой своей книге ("Полночные размышления семейного терапевта")
Витакер рассказывает о том, как в разные периоды жизни его опыт - иногда
мучительный, "тупиковый" или кажущийся таковым - становился осмысленным и
превращался во взгляды. Выражены они афористически и передают терпкий вкус
экзистенциальных парадоксов, без которых его подхода просто нет. Судите
сами: "Моя бредовая система: "Манифест Витакера"; "Изменение семьи означает
страдание"; "Как сужать свой мир до тех пор, пока не окажешься в настоящем
времени"... и так далее в том же духе.
Надо заметить, что буквально все, что Витакер говорит о семье и браке
(и в этой книге тоже), принимается с трудом. Во-первых, это сложно: он
оперирует в "неэвклидовом" пространстве - постоянно напоминает о зияющих
совсем рядом черных дырах абсурда, сбивает с толку. Мысль собеседника
(читателя) смущена. Это очень заметно в вопросах В.Бамберри. (Некоторые
фрагменты их диалога напоминают беседу с учителем дзен или, к примеру, с
Милтоном Эриксоном.)
Во-вторых, Витакер "на ты" с теми самыми данностями существования,
которые, по осторожному утверждению Ялома, "могут показаться мрачными". В
частности, он настаивает на том, что боль в семье избыть нельзя - ее можно
только более творчески использовать. Впрочем, читатель может найти и еще
что-нибудь, что шокирует его сильнее. Тридцать-сорок лет назад Витакера
нередко объявляли сумасшедшим или хулиганом, а он и не возражал. Кто еще
посмел бы публично назвать свое профессиональное кредо "бредовой системой"?
В этой книге нам дается возможность рассмотреть в деталях, как этот
профессор психиатрии, президент Академии психотерапии, и прочая, и прочая -
делает работу юродивого: говорит правду в иносказательной форме. А правда
неуютная, жалящая, отменяющая привычную "картинку"... И вот он,
профессионал - по определению "умный" - сознательно умаляется до того, чтобы
на каком-то символическом уровне, может быть, эту правду передать, а для
тех, кому ее принять невозможно, остаться, мягко говоря, эксцентричным
стариком, который "эвона какую чушь несет". При ближайшем рассмотрении
оказывается, что чушь и шокирующие ассоциации отмерены твердой рукой - "во
юродство претворился волею"...
Витакер считал подробный расспрос семьи бестактностью, подглядыванием в
щелочку и называл такую тактику порнографической: нельзя "умному" и
"одетому" выворачивать наизнанку людей, которые, может быть, и сочли бы это
нормальной медицинской необходимостью. Но, страшно сказать, на сессиях он
порой засыпал, даже видел короткие сны и был совершенно уверен, что они, как
и момент засыпания, - суть его бессознательная интерпретация происходящего,
которая тут же и пускалась в дело. Разница между той и этой бестактностью в
том, кто в результате уязвим. Или неприличен. Или ненормален.
Впрочем, и сама структура этой книги - подробно документированный
"случай" с комментариями - делает мастера уязвимым: протокол позволяет нам
"подглядывать", судить и интерпретировать терапевтические интервенции.
Иногда они достаточно традиционны (для семейной терапии, конечно), но чаще -
абсолютно витакеровские, "тигриные". Высочайший класс работы очевиден,
воспроизвести - невозможно.
Оно и к лучшему: тихий ужас охватывает при мысли о рьяном коллеге,
который, впечатлившись и проникнувшись, прямо так и начнет всем подряд
лепить на консультации: мол, кто в семье хочет вашего самоубийства? С какого
возраста захотелось (или расхотелось, неважно) спать с дочерью? (Как будто