"Райдо Витич. Долг" - читать интересную книгу автора

- Ну, что ж ты, елы? Ребятенок прямо. Вот досталось мне с тобой
нянчиться.
- Да уж, - поддакнул Семен Михайлович. - Это она к спиртному
неприученная, вота и возмущается. Не по нраву, знать, запах. Знавал я такое.
У мово брательника пес - Антиспирт кличут. Так тот на дух энту отраву не
переносит, шибче твоей рысухи концерту дает. А здоровен! Запри его как твою,
ага, двери вынесет. Было, на меня кинулся, бутылку под полой учуял и ну меня
прочь толкать со двора. А сильнющ! Вота как бывает. А еще говорят: не
разумно зверье-то. Э-э, враки то. Шибче иного человека соображают.
Федор вздыхал, старика слушая, и Непоседу гладил, успокаивая. Нехорошо
ему было, вину чувствовал, а разобраться - за что? Мать кошки убил - так не
он ее, она б его. Жизнь такая. Выпить с хорошим человеком решил - а чего
нет? Что ж ему под дудку рыси теперь плясать? Не нравится ей, видишь ли,
запах спирта, нежная какая, глянь ты!
Ох, встрял!
Да что ж делать теперь? Куда денешься? Не кинешь же животное.
- Терпеть придется, - протянул. Непоседа ему в локоть носом уткнулась,
засопела, успокаиваясь.
- Эть, глянь! Будто поняла!
- Сдается, правду, поняла. А вот как - это уж, поди, и наука не скажет.
- Точно, точно. Богу то только и ведомо.
- Эх, Михеич, коли Богу что ведомо было, он бы руку мою придержал и
спас мать для детеныша.
- У него свои задумки на кажну тварь.
- И на нас с тобой? Ерунда то. Кому мы нужны. Я может потому еще
Непоседу взял, что сам без мамки жил. Не помню ее совсем, и вроде из головы
выкини: кинула ж, как кутенка, тетке вон, и сбежала. От дитя собственного
сбежала. Сколь лет - не вспоминает. Знать друг друга не знаем. Разобраться -
ладно то? Богу надобно? Зачем так жестоко? К чему? Ведь мать, сердце болеть
должно, а выходит, ничего подобного. У меня только болит, то обидой, то
желанием свидеться гложет. Вот обижаюсь, а свидься - все простил бы. Пацаном
вовсе тяжко было, все думал: приедет, обнимет, заберет. Как ни есть - а
мать. Все ждал ее, за околицу бегал... Толку?
- К чему сердце рвать? Гони ты эти мысли, Федор, ни к чему они тебе.
Есть такие бабы, что хуже аспидов. Кукушки, едино слово. Тьфу на них. А
Глафира, тетка твоя покойная, царствие ей небесное, доброй женщиной была,
переживательной. Завсегда помочь готовая. А тоже - не повезло.
Рысь голову подняла, замерла: что-то было в разговоре мужчин
неприятное, больное.
- Степан ее сгинул, дочь непутевой оказалась, сестра, мать-то твоя,
тоже - перекати поле. Один ты только ее радовал, а больше, выходило, никого
у нее. И твою мать я помню - смешливая девчонка росла, озорная. И вроде
правильная, а на те: в город съехала, и ни слуху, ни духу. Раз и была - тебя
привезла. Помню еще, Глафира Серафиму-то уверяла, мол, Томка на месяц всего
парня и оставила, тебя то есть, мол, хил шибко, окрепнуть надобно. А сказка
то. Я сразу смекнул - не вертается. Подкинула кукушка птенца и ну из гнезда.
Да чего сейчас-то ворошить?
- Мать она и есть мать, - с печалью сказал Федор, кошку по голове
погладил. - Чтобы ни было, сколько бы лет ни минуло, а все одно, ест и
обида, и жаль. Где вот она сейчас? Жива ли? Братья, сестры у меня есть?