"Райдо Витич. Послесловие ("Имя - Война" #1)" - читать интересную книгу автора

- К гостям иди, - попросил. Сейчас даже ее видеть не мог, сорваться
боялся.
- Коленька?
- Уйди!! - закричал. "Коленька", как Леночка называла, из себя вывело,
полоснуло, как лезвием по венам, и вскрыло ярость, отчаянье, боль с которой
никак сжиться не мог, сколько не топил в алкоголе, сколько не гнал, не
отодвигал.
Валя испуганно отпрянула, юркнула в комнату. Немного и тихо, осторожно,
чуть не на цыпочках ее подруги в коридорчик переместились. Дверь хлопнула.
"Ушли. И их испугал", - зажмурился.
В комнату прошел, стараясь на сестру не смотреть. Бутылку взял и
остатки водки прямо из горла выпил. Хлопнул на стол и замер: ну, хоть в
голове зашуми, хоть мгновение этой тяжести в груди сотри!
Не берет.
- Еще есть? - бросил не глядя.
- Нет, - глянула испуганно. Не за себя, за брата страшно - ушел
нормальный, пришел черный весь, не в себе. - Коленька...
- Замолчи!!...
Валя со страха рот ладошкой прикрыла, застыла изваянием. Николай зубы
сжал, так что скулы побелели и ворот кителя рванул: почему ему жизнь
оставлена? Зачем?
Все уверены были - пройдет, как он был уверен на счет Федора - затихнет
боль его, время вылечит. А Грызов застрелился! Не прошло, не забылось, убило
его.
И у него, как не говорили - лечит время - не проходит. Как умалишенный
кружить по земле готов и искать, звать: Леночка, Леночка?!
Ленка...
Два года. Не стихает ад в душе. Сколько же еще нужно времени, чтобы
смириться, забыть утрату?
И Сашки нет. А не только друг, он еще то время, когда Николай рядом с
Леночкой не был, он тот поезд в июне, когда все еще были живы и, будущее
казалось великим и радужным.
Великое. Радужное. Не поспоришь.
Только на черта оно ему одному?!! - одним жестом смахнул со стола
чашки, бутылку, тарелку с салом.
- Ты что делаешь, Коля?! - закричала возмущенная Валя, из глаз слезы
брызнули и отрезвили мужчину. Сник, виновато глянув, осел на диван и голову
руками накрыл:
- Извини.
Девушка услышала это глухое, словно насильно выдавленное, и тоже
притихла. Тщательно очистила сало - промыть и ничего, есть можно. Собрала
осколки, на брата поглядывая и, одно поняла - плохо ему так, что самого себя
не ведает. Жалко стало, и слезы уже не от обиды лились, от бессилия. Не
знала она, чем помочь, подступиться боялась, слово сказать, чтобы не ранить
ненароком.
Со стола убрала и присела рядом с братом, робко волос коснулась. Он
дернулся.
- Не надо, Коля, не молчи, - попросила тихо. - Мает тебя, потому что в
себе носишь. А ты мне скажи. Я тебе не чужой человек, и не ребенок уже,
пойму.