"Райдо Витич. Послесловие ("Имя - Война" #1)" - читать интересную книгу автора

сколько не спрашивал у партизан, никто не знал.
- Мы зону держали партизанскую. Ранило, как раз наши войска пошли.
Госпиталь. Потом первый Украинский.
- Стоп, вы же с нами Берлин брали.
- Было, - кивнул. - Я даже на рейхстаге расписался: Помню! Знак Лене...
Ладно, давай еще, - разлил водку по рюмкам.
- Уволился когда?
- В июле. Ты не спрашиваешь, допрашиваешь, - хмыкнул и посерьезнел. -
Сам-то как? Я тогда уверен был - убило тебя. Ленка не верила, представляешь?
Думал, сдвинулась по контузии. В отряд пришли, она вовсе - Санина. Верила
она, - посмотрел на друга с тоской. - Любила тебя.
Лучше б молчал.
Николай лицом закаменел, молча выпил водки и смотрит перед собой:
- Я тоже думал - погибла. А когда в сорок третьем ее к нам лейтенантом
разведки кинули... посидел.
Затылок огладил - не рассказать всего, слов таких нет.
Так и сидел с мрачной физиономии перед собой глядя. Радостно должно
быть - друзья встретились. А радость как искра вспыхнула и погасла, и опять
тьма в душе, пустота.
- Сука война, фашисты гребанные, чтобы им... Об одном жалею - не
разровняли мы Германию, а надо было. Чтобы веками ничего не росло и ни
одного ублюдка не рождалось! - по столу грохнул Дрозд.
- Нормальные-то немцы причем? - глянул на него Коля. - Трусов и
предателей и среди наших хватало, так и среди немцев немало нормальных.
Встречались твари среди мирного населения. Да не жить им. Все равно удавят.
Свои же.
- И правильно!
- Но остальные не причем. Антифашистов хватало и хватает.
- Может, - кивнул, а взгляд стеклянный. - Только я и другое знаю... Ты
гетто видел? - уставился на друга. Тот смотрел, ждал, что скажет. - Не
видел, - понял. - А мне довелось. Согнали тысячи евреев как скот в загон и
каждому желтую звезду на спину и на грудь. Стрелять удобно, не промахнешься.
Тысячи людей. А потом санитарный день и никого нет. Всех вывезли и
расстреляли. Новых загнали. Опять расстреляли. Или "душегубки". Ходит машина
по городу по дороге едет. Солдаты хватают, кто под руку попадет и туда. Как
набьют полно - газ пустят. К опушке или к оврагу и трупы туда. За новой
партией поехали. И просто так. Обыденно. Я все сначала думал, что это
колониальная война, но как-то быстро само дошло - ни черта! Эти
бессмысленные убийства аргумент только одному - фашисты воюют против самой
жизни. Им по хрену было кто, за что. Без всякий метании - выстрел и все. А
детей даже не стреляли - пули экономили. Об угол сарая или о стену головой.
Всех выметали. Вырезали поголовно! Только за то что жить смеют, за то что
есть!... Концлагерь один в Польше освобождали, так там на путях составы
стояли. Мы думали, люди там, а оказалось... Волосы. Целые тюки волос. От
пола до потолка. Один вагон, десятый... Волосы! С мертвых женщин срезаны.
Каштановые, русые, черные, белые, пепельные - рябило в глазах.
Николай рюмку ему пододвинул, не в силах больше слушать - злость в душе
бурлила.
- Выпей.
- Думаешь, поможет? - прищурил глаз, скривив губы. - Мне это никогда не