"Райдо Витич. О чем поет ночная птица" - читать интересную книгу автора

- Сообщу.
- Многообещающе. Надеюсь, вы не собираетесь нас покинуть совсем?
- Это не входило в мои планы.
- Рад. Тогда до понедельника? Удачно отдохнуть.
- До свидания, - сложил телефон и кинул в бардачок, сомневаясь - не
отключить ли его вовсе.
- У тебя планы? - заглянула в лицо мужчины Вита.
- Да.
- Какие?
- Сходить с тобой в кино.
- Со мной? - чуть не всплеснула ладонями умиляясь. - Я ходила на "Не
могу сказать прощай".
- А теперь посмотришь другой фильм.
- Какой?
- Интересный, - заверил и завел мотор.

Фильмы его совсем не интересовали. Никакие. Кинотеатры вызвали
оскомину. Стар он для увеселений подобного рода. Но Виталия позволяла
обнимать себя и примиряла с толпой тинэйджеров со стандартным набором
поп-корна и кока-колы.
Он обнимал девушку, так, чтобы не мешать осматривать рекламные
проспекты фильмов, интерьер холла, дизайн кафе, а сам смотрел на нее, вдыхал
ее запах, легонько касался губами щеки. И казалось ему, что не было той
истории, не было выстрела. Сон все, дурной сюжет какой-нибудь книги. Не
стрелял он, не убивал, не выбирал между двух жизней одну в пользу себя. И
снайпера не было, и Арслана не встретил, и в Чечне никогда не воевал. Не он.
Не с ней, не с ним.
Иллюзия, но хоть на минуту хочется верить, что правда.
Пока толпа ждала начала сеанса, все было хорошо, но как только открыли
двери в зал и пригласили зрителей занять свои места, с Витой что-то
случилось. Она напряглась, сжалась, всматриваясь в темноту зала, где
пропадет люди и начала натурально скулить. Стояла, смотрела в дверной проем
стеклянными глазами и скулила. Звук нарастал, грозя перерасти в вой и, кто
знает, возможно, истерический припадок, взрыв бешенства.
Зеленин испугался: загородил собой вид на вход в темноту залы и
обхватив лицо Виты ладонями, заставил смотреть на себя.
- Я придумал: мы не пойдем в кино, мы пойдем в парк, смотреть на белых
лебедей.
Девушка с минуту продолжала скулить и смолкла, моргнула - дошло:
- В парк? Лебеди?
- Да. Купим огромный батон и весь скормим птицам, согласна?
- Лебеди... - протянула. Взгляд стал безмятежным и мечтательным, ушел в
сторону, видно искал прорекламированных Русланом птиц. - Я видела фламинго.
- Хорошо, - заверил и, обняв за плечи, вывел ее из холла кинотеатра.
"Она боится темноты", - подумал. Это было смешно, трогательно и
страшно.
Ирония судьбы - трусишка в объятьях труса.
Знала бы она, кому доверилась.
Но ведь он не подведет ее, на этот раз он выдержит и не струсит, не
испугается. Чтобы не случилось, какие бы проблемы не окружали Виту, все это