"Райдо Витич. Наше имя - война" - читать интересную книгу автора

ее сердечко, и она, воспользовавшись тем, что Ленина сестра смотрит в
другую сторону, толкнула подругу, призывая к вниманию. Скрябина недоуменно
покосилась на Вильман, посмотрела в указанном той направлении, смутилась и
резко откинула косу за плечо: Ну, Надя! Все бы ей кокетничать!
Та лукаво улыбнулась и беззастенчиво оглядела военных, надеясь, что они
едут в одном с ними вагоне. Один высокий, стройный, глаза веселые,
насмешливые.
- Красивый, - протянула Надя на ухо подруге.
- Да ну тебя! - фыркнула та недовольно, и все же опять покосилась на
мужчин. Встретилась взглядом с карими глазами невысокого, широкоплечего
лейтенанта с волевым, немного замкнутым лицом и покраснела от собственной
наглости, поспешно отвернулась. А Надя, наоборот, широко улыбнулась
сероглазому, поглядывая на ямочку на его подбородке: ох, пригожий!
Лена одернула подругу, заметив ее неподобающее поведение, и прошипела:
- Совсем, что ли?!
- Что, девочки? - тут же заинтересовалась Надежда Григорьевна.
- Ничего, - заверила Надя, придав своему лицу безмятежно-наивное
выражение.
- А ничего комсомолочки, - протянул Александр Дроздов, откидывая
папироску.
- Ты о ком? - выгнул бровь Николай Санин.
- А вон, две девицы под окном... Третья матрона. Интересно с ними едет
или провожает?
Николай огляделся в поисках заинтересовавших друга девушек, и
встретился взглядом с синими глазами. Девушка тут же смешно покраснела и
отвернулась, а Николай, вспомнив, как курить, затянулся, и нехотя
повернулся к другу.
- Ну как? - качнул тот подбородком.
- А никак. С ума сошел, девочки совсем, дети.
- Не скажи, формы у них вполне выдающиеся. Заманчивые, я бы сказал.
Черненькая вон заигрывает, глазки строит, - улыбнулся Дроздов.
- Черненькая? - непонимающе нахмурился Санин: он заметил лишь
синеглазую. У нее была светло-русая коса до талии толщиной с кулак.
- Ага, ты присмотрись, советую. И вторая... ты смотри, какие нынче
кадры пошли, - присвистнул восхищенно.
- Ты полегче. Девочкам лет по пятнадцать от силы.
- А я что? - пожал тот плечами, выказав неподдельное удивление. - Ты за
кого меня принимаешь? Я ж ими как музейными экспонатами восторгаюсь и
руками не трогаю.
- Ох, Саня, - качнул головой Николай с понимающей улыбкой на губах. -
Знаю я тебя. Добалуешь когда-нибудь.
- Да ладно, Коля, я ж с умом и расстановкой. Отпуск все ж, чего не
повеселиться? Сам знаешь, две недели и опять казармы. А там на что
любоваться?
На Крыжовского, зачитывающего новые инструкции?
- Осталось по этому поводу к детям приставать.
- Ну вот, кого на пошлости тянет? Это ты сказал, не я.
- А ты подумал.
- Что думать? Матрона вон рядом, что беркут-степняк. Так что мечты
останутся мечтами, и моральный облик твоего друга-офицера останется