"Виктор Виткович, Григорий Ягдфельд. Сказка о малярной кисти " - читать интересную книгу автора

Встав на цыпочки и потянувшись вверх, Мишка нацепил на крюк новенькую
школьную фуражку с гербом.
- Где достал кисть? - спросил он.
- Мишка! Что бы ты хотел иметь?! - сказал Федя, охрипнув от волнения.
- Тройку, - сказал тот, не задумавшись, - по арифметике.
Он был на год старше Феди и уже учился в первом классе...
- Я не про то, - сказал Федя, небрежно играя кистью. - Мотоцикл хочешь?
- Из чего сделаем? - деловито спросил Мишка.
- Настоящий! - завопил Федя, сияя от счастья.
- Не ври, - сказал Мишка.
Федя направил конец золотой кисти на стену и начал торжественно.
- Кисть, а кисть...
Но сказать "хочу" уже не успел. Как назло, вошла его сестра Катя,
вернувшаяся от Люды Беловой. Катя носила свой нос очень высоко. Иногда он
поднимался выше её голубых глаз. Она всегда всё знала и, о чём бы ни зашла
речь, говорила: "Отсюда вывод..."
Катя сразу подняла крик:
- Почему дверь открыта? Где ты достал ключ, скверный мальчишка?!
- Отстань, - сказал Федя и, показав кисть, добавил: - Я его нарисовал.
- Нарисовал? - сказала она злорадно. - Вот папа придёт, я ему скажу -
он тебе нарисует. Ты у кого взял кисть?
- Катя, - сказал Федя. - Эта кисть волшебная! - Он приложил руку к
сердцу. - Честное слово!
Но Кате было уже десять, она ходила в четвёртый класс и не верила в
сказки
- Не говори глупости! - сказала она, сняла телефонную трубку и начала
набирать номер домовой конторы. Она хотела сообщить, что застрял лифт с
каким-то старичком.
"Ах, так! - подумал Федя. - Ну, хорошо же..." Он направил конец золотой
кисти на пол, вспомнил любимое Катино пирожное и сказал звенящим от
вдохновения голосом:
- Кисть, а кисть, хочу корзиночку с кремом!
Волшебная кисть, как и в тот раз, вздрогнула в его руке и начала
рисовать прямо на паркете, между ножкой от стола и упавшим папиным
галстуком, пирожное. Оно тоже, как и ключ, росло, росло, пухло, пока не
превратилось в обыкновенную корзиночку с кремом, и от него запахло ванилью.
Федя испытывал настоящее счастье, увидев, что Мишка, который никогда
ничему не удивлялся, разинул рот и так с открытым ртом и остался. А Катя,
хотя в домовую контору ещё не дозвонилась, будто зачарованная, положила
трубку куда-то на стол и опустилась на коленки. Она сперва понюхала
корзиночку, потом посмотрела на Федю, на кисть, деловито поправила
пионерский галстук и лизнула крем. Федя ждал. Ему для полноты счастья нужно
было, чтобы Катя испустила хоть крошечный крик восторга. Но она взяла
пирожное, поднялась, стряхнула пыль с коленок и сказала, вздёрнув нос:
- Подумаешь! Вот у нас в школе Серафима Алексеевна опустила в воду
белую бумажку, а вытащила красную! - И, повертев пирожное, начала есть.
Федя хотел дёрнуть Катю за косу, но раздумал. А Мишка, глядя, как
девочка уплетает пирожное, нерешительно сказал:
- Знаешь, Федя, я больше люблю "Мишку на севере".
- Кисть, а кисть, - сказал с готовностью Федя, - хочу "Мишку на