"Ю. Визбор (в соавт. с В. Тамариным)." - читать интересную книгу автора

ребенка одного в простыне, другого за ручку. А сама за веревку
хватаюсь и тяну. И тут уже на вершине подхватывали солдаты
детей и нас.
Мы сюда добрались, а потом спускаться начали. Ребенка
вяжешь, второго сажаешь на себя и, как на санках, спускаешься
вниз. И поехали. Ехали, не знаю, может, в пропасть, может, еще
куда. Потом от нас альпинисты ушли, а мы с войсками остались.
Но до этого речку переходили. Никак не можем нигде перейти.
Альпинисты перелезли, и мы начали бросать детей через речку.
Как ребенка возьмут бросать, так у матери сердце обрывается.
Перебросали детей, потом сами стали переходить, все мамаши
перешли...
Такова прелюдия подвига, который предстояло совершить
Александру Сидоренко, Георгию Одноблюдову, Николаю Моренцу и
семнадцати их товарищам.

НАД КАВКАЗОМ - ЗНАМЯ КРАСНОЕ!

Из рассказа бывшего начальника группы заслуженного мастера
спорта, профессора МГУ Александра Михайловича ГУСЕВА:
...Откровенно говоря, мы давно ожидали этого приказа, так
как знали, что егери фашистского капитала Гротта, бывавшие на
Эльбрусе до войны, установили 21 августа 1942 года два
черно-красных знамени на вершинах Эльбруса. Геббельсовская
пропаганда шумно разрекламировала это событие как чрезвычайный
подвиг, допуская в словах и иллюстрациях явную фальсификацию.
Утверждала, что вершины брались с боя, на снимках егери
почему-то имели заснеженные рты и брови в сосульках (в
августе-то!), да и само утверждение "покоренный Эльбрус венчает
конец павшего Кавказа" являлось фактом скорее желанным, нежели
действительным.
В резерве Закавказского фронта находилось немало
альпинистов, просивших командование разрешить им восхождение на
Эльбрус, чтобы сорвать немецкие флаги. Конечно, любой риск был
бы оправдан, однако жертвовать людьми командование не могло,
так как склоны и ущелья хорошо простреливались гитлеровцами с
окружающих высот.
К началу февраля завершился разгром немцев на Кавказе, и
тогда наши рапорты были удовлетворены: группа альпинистов из 20
человек тремя отрядами двинулась в путь. Это было первое
массовое восхождение на эту вершину в условиях военной зимы. Мы
знали, что нас подстерегало: кроме меня и заслуженного мастера
спорта Николая Гусака, зимой на Эльбрус никто не восходил, нам
были неизвестны расположения минных полей, а что стоило
самодельное альпинистское снаряжение?! Большой груз оружия,
минимум питания, неясность обстановки...
Через Крестовый перевал, через только что освобожденный
Нальчик и Баксанское ущелье, через перевалы Бечо и Донгуз-Орун
вышли мы к подножию Эльбруса. Все мосты через реку Баксан
оказались взорванными, и продвижением шло медленно: глубокий