"Юрий Визбор. Лучше гор только горы " - читать интересную книгу автора

ничьей. Но Герман Буль, в одиночку преодолевший предвершинный гребень
восьмитысячника Нанга-Парбат с прочно установившейся славой
профессионального убийцы, вскоре погиб, совершая восхождение на одну из
вершин. Одиночка Вальтер Бонатти, прошедший ряд сложнейших маршрутов,
натерпелся несусветного страха: "Веревка и скалы покрылись бурыми пятнами от
крови. Мои кисти полностью превратились в лохмотья. Я берусь за скалы живым
мясом моих пальцев. Но мне теперь не больно - пальцы потеряли всякую
чувствительность... Одиночество... вызывает во мне странные реакции, даже
галлюцинации. Уже не в первый раз замечаю, что начинаю говорить сам с собой,
раздумываю вслух... Я даже дохожу до того, что начинаю беседовать с
рюкзаком, как с товарищем по связке". В конце концов Бонатти благоразумно
сменил ледоруб на кресло главы фирмы, выпускающей ледорубы, рюкзаки, ботинки
и другое альпинистское снаряжение.
Вместе с тем спортивное творчество альпиниста - индивидуально. Впятером
нельзя забивать крюк: кто-то должен первым преодолеть сложный участок; часто
от усилий лидера зависит судьба всего восхождения; никакие коллективные
дебаты не смогут заменить индивидуального, ответственного решения
руководителя восхождения.
...Когда на Чегетской горнолыжной трассе Кавказа в разгар ярчайшего
солнечного дня и чудесных мартовских катаний стало известно, что инструктор
альплагеря "Шхельда" Евгений Зарх попал в лавину, заслуженный мастер спорта
Алексей Александрович Малеинов тут же отправил на спасработы три отделения
альпинистов, занимавшихся горнолыжной подготовкой, а сам помчался по склону
собирать находящихся поблизости квалифицированных альпинистов. Набралось
человек двадцать, среди них были известные мастера: Андрей Малеинов,
Валентин Коломенский, Миша Хергиани, Леонид Елисеев...
В пятом часу мы поднялись на верхнюю станцию канатной дороги, захватив
с собой лопаты, фонари, канистры с водой, лавинные щупы и другое печальное
снаряжение спасательных работ. Мы заскользили на лыжах, траверсируя снежный
склон, направляясь к месту аварии. Через несколько минут мы неожиданно
увидели две колонны людей - ниже нас и выше нас, которые медленно тянулись к
верхней станции канатной дороги. Это было ужасно! Они бросили поиски
человека и уходили, торопясь к ужину. Мы остановились. "Товарищи! - закричал
кто-то из нашей группы. - Вы бросаете человека! В лавинах люди иногда живут
сутками! Как вам не стыдно?" Ветер рвал слова, но обе колонны явно слышали
кричащего. Никто не остановился. Они упорно уходили, изредка поглядывая в
нашу сторону. Один из наших "стариков", человек бурного темперамента,
выхватил из-за пазухи ракетницу тем жестом, которым не раз выхватывал
пистолет ТТ в партизанские свои годы, и начал стрелять по нижней колонне. Он
стрелял и кричал, и славу богу, что в его руках была лишь ракетница. Никто
так и не остановился.
Для того чтобы откопать Женю, нам нужно было человек пятьсот. Нужно
было сейчас, сию минуту. Люди, погребенные под многометровыми снегами лавин,
и вправду могут там оставаться живыми немало времени. Но каждая секунда,
проведенная человеком в снегу лавинного языка, имеющего крепость цемента,
вгоняет свою холодную пулю в его сердце. Сто пятьдесят человек уходили. Мы
пошли дальше и теперь могли надеяться лишь на фантастическую удачу. Удачи
нам не было. Толщина снега достигала одиннадцати метров, а площадь раскопок
была сравнима с Арбатской площадью. Мы копали весь вечер и ночь...
Как выяснилось позже, Женя Зарх погиб сразу, не мучаясь. Но это никак