"Георгий Николаевич Владимов. Не обращайте вниманья, маэстро" - читать интересную книгу автора

показалось, он все же не до конца нам поверил.
- Я сейчас обедать пойду, - объявил майор. - Тут эти должны приехать с
задержания, Кумов с Золотаревым. Им сегодня еще работка найдется небольшая,
так что пусть подождут, я лично дам инструктаж.
- Устали, поди, Кумов с Золотаревым. Понервничали.
- С чего бы там нервничать? Володьку Боже-Мой брали.
- Уже он опять освободился? - спросил Митрофанов.
- Уже ему снова садиться пора, - ответил майор. - Свыше недели погулял.
- Не отстреливался?
- В этот раз нет. А забаррикадировался в доме и грозится горло себе
перерезать.
- Не перережет, - сказал Митрофанов.
- Раз грозится, - сказал майор, - значит, не перережет. Ну, иди,
тренируй дальше.
Пес, взглянув на хозяина вопросительно - принять ли это за команду, с
видимым сожалением убрал свои лапы с подоконника и потащился за Митрофановым
на лужайку.
Папа вычертил план изящными быстрыми касаниями карандаша, так ровно и
точно, как и подобало старому проектировщику плавильных агрегатов для
цветного литья. Он даже проставил размеры в миллиметрах. Майор поглядел на
него с уважением и стал вникать:
- Так. Эта панель у вас сплошная. А вот эта дверь - к себе открывается
или от себя? Ручка - справа или же слева?
Убей меня Бог, чтоб я все это помнил. Но папа отвечал уверенно:
- От себя, ручка - справа.
- Хорошо, - майор даже повеселел. - Теперь учтите. Оно, конечно,
следовало бы удалить лишних людей из зоны операции, тем более - пожилых, со
всякими там функциональными расстройствами, поскольку возможна перестрелка.
Но с точки зрения оперативной - лучше, чтоб эти люди оставались в квартире.
- Станьте, пожалуйста, на оперативную точку зрения, - сказал папа,
бледнея, нетвердо.
- Я понимаю, вы люди... скажем, робкие. Но я попрошу вас - усильтесь.
- Мы усилимся, - обещал папа. - Можете на нас всецело рассчитывать.
- Тогда - где вам лучше укрыться. Бетонную панель пуля не пробивает, но
не исключаются рикошеты. Иногда - двойные и тройные. Вот в этом уголочке, -
он показал на плане, - опасность наименьшая.
- У нас тут как раз стоит диванчик.
- И прекрасно, что стоит. Хозяйка пускай приляжет, как будто ей
нездоровится, а вы возле нее посидите. И будете вести громкий разговор. Я бы
его определил как "бурный". Но не скандальный, это тоже привлечет внимание
нежелательное. Вы, скажем, с ней поспорьте на литературные темы. Или,
скажем, про последний спектакль по телевизору.
- Телевизора у нас нет принципиально, - сказал папа. - Но это неважно,
повод у нас найдется поспорить. Скажите, а ему? - Папа кивнул на меня. -
Ему, наверно, не обязательно участвовать в нашем бурном споре, лучше
погулять во дворе?
- Спорить ему не нужно, - сказал майор, не глядя в мою сторону. - Ему
лучше помолчать. И открыть двери как можно бесшумно. Ровно в семнадцать
тридцать.
- Все двери? - спросил я, ощущая, с какой стороны у меня сердце.