"Георгий Николаевич Владимов. Большая руда" - читать интересную книгу автора ... Следователь оказался в гимнастерке без погон и с розовым пробором в
седеющих волосах. В наши дни так странно видеть человека в гимнастерке и с пробором. "Специально, чтоб перхоть разводить", - подумал Пронякин, глядя на него твердо и прямо. Следователь не стал мучить больного формальностями и, раскрыв на коленях дерматиновую папку, приступил к делу. - Вы, наверное, знаете, что ведется следствие по поводу несчастного... по поводу того, что случилось с вами? Пронякин не ответил. - Есть несколько невыясненных обстоятельств. Если не ошибаюсь, у вас была машина грузоподъемностью в пять тонн... что соответствует по нормам безопасности, установленным для Лозненского рудника, примерно объему одного ковша гусеничного экскаватора. - Все верно... - Так. Но есть основания предполагать, что вы везли больше. Пронякин молчал. Он знал свой ответ наперед и думал вовсе не об этом. Ему было странно и обидно думать, что о том, что делали они с Антоном и что случилось с ним, нужно было врать или отмалчиваться. - Правда ли то, что я говорю? - спросил следователь. Пронякин вспомнил лицо Антона в остекленной кабине, его разметавшийся чуб и капли дождя на шее и на тельняшке. - Нет, - сказал он облизывая пересыхающие губы. - А вспомните получше. Пронякин опять вспомнил, как они стояли над забоем после взрыва, и туманное солнце, и синьку, падающую с грохотом в кузов. - Вспомнил... - сказал он. Следователь склонился к нему. - Там и ковша Следователь смотрел на него жестко и испытующе. Это был уже не молодой человек, но молодой следователь, он еще не разуверился в теории "силы взгляда" и не учел, что лицо Пронякина наполовину закрыто бинтом и стянуто швами. - Машинист дал показания, что он насыпал вам полтора ковша. - Он мог бы и три назвать, - ответил Пронякин не сразу. Боль опять подкралась к нему и набросилась, захлестывая горло раскаленным ошейником. - Да ковши-то бывают разные... Можно с верхом насыпать, можно недосыпать - все одно, считается ковш. Водитель же чувствует, сколько он везет. - Пронякин, - сказал следователь, - почему вы не хотите помочь следствию? Ведь это как будто в ваших же интересах. - Вы моих интересов не знаете, - сказал Пронякин. - Вы вот что... Вы не спрашивайте... Вы лучше слушайте. На большой-то разговор меня не хватит... Один я во всем виноват. Так и пишите. Следователь взглянул на него с ожиданием. - Пишите, мне врать не к чему. Говорили мне... кто постарше: "Не лихачь, ты еще дизель-самосвал плохо знаешь", - я лихачил... Говорили мне: "В дождь не езди"... Мацуев самолично предупреждал, - я ездил. Машинист предлагал мне: "Отсыпь полковша", - не отсыпал... Вот так оно и получилось. Кого же винить, как не меня? Следователь быстро записывал за ним. Потом он провел рукою по лбу и сказал: |
|
|