"Александр Власенко. Альтаир ("Секреты опытного дрессировщика") " - читать интересную книгу автора

ко мне руку. В следующее мгновение поднимаю глаза, вижу улыбающееся лицо
приятеля и смыкающиеся у него на локте Таировы челюсти. Рефлекторно
командую: "Дай!" Успел с этим вовремя. Приятель побледнел, но улыбаться не
перестал, ибо счастливо отделался легким испугом и парой небольших синяков.
И вот о чем забыл рассказать. Других собак Таир все еще изрядно
побаивался, даже когда с его истерическим паникерством было покончено. Если
поблизости какая-нибудь из них лаяла или рычала, то он нервничал, зажимался
и плохо слушался. Понятно, что такое происходит от неуверенности в
собственных силах. Для ликвидации выявленного в Таировом поведении изъяна
нужно было принять какие-то меры по его социальной адаптации среди собратьев
по виду. И прежде всего - научить защищаться.
Для начала я прибегнул к помощи Катьки. Полностью Катька звалась
Квиатой фон Цизавинкель, и была она сукой во всех отношениях и изрядной
бездельницей, ценность которой почти полностью заключалась в ее зарубежном
происхождении и, соответственно, в воспроизводительной способности. Однако
исполнять роль классной дамы, воспитывать подрастающих оболтусов в правилах
хорошего тона она умела мастерски, а только это, собственно, в данном случае
от нее и требовалось. Таир очень скоро убедился в том, что поворачиваться к
уважаемой матроне хвостом не только в высшей степени неприлично, но, кроме
того, всякий раз чревато мгновенной и небезболезненной утратой клочка шерсти
с задней части его драгоценного организма. По-видимому, перспектива
преждевременного облысения его нисколько не прельщала, а потому в Катькином
присутствии кобелешка стал вести себя бдительно, неотрывно следя, как
стрелка компаса за магнитом, за ее акульим кружением. Но пассивная оборона
была не тем ответом, которого ожидала Катька, и она донимала Таира до тех
пор, пока он не начинал скалиться и делать упредительные выпады в ее
сторону. Вот тогда сучара расцветала от счастья и, невероятно довольная,
подбегала ко мне за похвалой ее педагогическому таланту. Спустя пару-тройку
дней совместных прогулок, Таир встречал Катьку уже не с поджатым хвостом, а
наоборот, с напряженно поднятым, стоя к ней боком и демонстрируя полную
боевую готовность. Для надежности воспитательница проверила его на вшивость
еще несколько раз, удовлетворилась результатом и потеряла всякий интерес к
продолжению своей провокаторской деятельности.
После этого я стал брать на прогулки с Таиром других собак, сначала
сук, а потом мирных кобелей. Когда Таир поочередно познакомился и наладил
отношения с каждой из них в отдельности, пришло время ему побегать и в стае.
Собак, более или менее лояльных друг к другу, я приучил выгуливаться вместе
с тем, чтобы вволюшку поноситься, стряхнуть лишний жирок за ночь успевали
все. За некоторыми, конечно, следить все равно приходилось, но до серьезных
драк дело доходило нечасто. Таир среди прочих держался скромно, в военных и
охотничьих игрищах участия не принимал, а потому собакам был неинтересен и
за все время ни к одному конфликту причастен не оказался. Зато он привык
достаточно равнодушно относиться к лаю, погоням и шутейным потасовкам, то и
дело вспыхивавшим даже в самой от него непосредственной близости.
Для окончательной расстановки всех точек над "i" весьма желательно было
позаниматься с Таиром послушанием в несколько усложненных условиях. Посреди
дрессировочной площадки я посадил на цепь драчливого и брехливого кобеля из
караульных собак и очертил кругом него линию предельной досягаемости, чтобы
случайно не направить Таира к нему в зубы. Ученическую шею во избежание
взбрыков опять же украсил парфорсом, и мы помаршировали полчасика сначала