"Александр Власенко. Истинный дог ("Секреты опытного дрессировщика") " - читать интересную книгу автора

[Image002]


С какой высокородной учтивостью дог принимал любые эмоции и действия
своей хозяйки, как ненавязчиво, без малейшего проявления угрозы, но вместе с
тем обязательно оказывался между нею и всяким неосмотрительно приближающимся
человеком, точными словами передать трудно. Скажу так: много лет уже в догах
разочарованный, я не раз ловил себя на откровенном любовании почти забытым
видением. Отключившись от реальности и потеряв нить занятия, стою с
откляченной челюстью и глаз отвести не могу. Все в нем было исполнено духа
породы: внимательность плюс приличествующая собаке из высшего общества
сдержанность, некоторая, может быть, медлительность в процессе принятия
решений, но и непреклонность в их воплощении. А уверенное спокойствие
знающего цену своей шпаге рыцаря прямо-таки отчеканено аристократическим
гербовым знаком. Впрочем, если кто настоящих догов когда-либо встречал, тот
для себя мой рассказ дополнить, думаю, сумеет и самостоятельно, ибо такие
доги тем похожи друг на друга, что держатся будто лейб-кирасиры в дворцовом
карауле, вызывая уважение к себе больше не показной, не внешней, а
внутренней мощью, и впечатление в памяти оставляют ни с чем не сравнимое.
Хозяйка у нашего кабальеро (хотя о собаке, наверное, лучше сказать
"кобельеро") по натуре была какая-то доберманистая. Или доберманутая. Ну, в
смысле, двигательные нервные импульсы у нее запитывались напрямую от
автономного источника, а мысли, блуждая по закоулкам центральной и по
ответвлениям периферической нервной системы, вследствие этого либо постоянно
отставали от поступков, либо входили с ними в противоречие, и неизвестно
еще, какой из вариантов в итоге оказывался хуже. Ошибалась она сплошь и
рядом и едва ли не всегда за свои ошибки, вспылив, торопилась наказывать ни
в чем не повинного пса. Необузданные ее порывы удавалось тормозить, к
сожалению, не каждый раз. Как правило, такое хозяйское поведение, если его
не пресекать на корню, в скором времени влечет за собой полное нарушение
взаимопонимания в обучаемой паре, психическую перегрузку собаки и прочие
прелести. Тем занятнее было мне видеть, каким образом дог, давно привыкший к
странностям своей хозяйки, терпеливо пытался помочь в дрессировке себя ею.
Безуспешно попробовав уловить смысл требуемого приема в ее неумелых
педагогических потугах и видя, что удерживать в подчинении свои нервы слабая
женщина уже не в силах, пес, избегая дальнейшей путаницы, начинал неспешным,
но последовательным, а то и многократным перебором возможных вариантов
искать то, чего она на самом деле хочет. И шаг за шагом постепенно
формировал нужное движение, а потом и навык. Получая в ходе длительного
своего эксперимента бесчисленное множество бездумно выдаваемых рывков и
шлепков, дог стоически не обращал на них внимания, насколько то было
возможно, а ориентировался исключительно на похвалу правильным действиям. А
если уж хозяйка совершенно выходила из себя, он как мог ее успокаивал: лизал
руку, мягко толкал мордой, заглядывал укоризненно в глаза. Снисходительным
отношением к своей владелице умный зверь напоминал добродушного,
флегматичного дядю, случайно оставшегося присматривать за чужим избалованным
ребенком, закатывающим истерику за истерикой. И пусть хозяйка сто раз была
неправа, но дог любил ее всепрощающей и всеоправдывающей любовью. Она
находилась под его опекой, а за гранью этого для дога, который не по