"Григорий Власов. Высадка" - читать интересную книгу автора

садились на совершенно не изученную планету, даже не имея времени для выбора
места посадки. Я знаю, что не только наш экипаж пошел на такое нарушение
инструкций. Hо распространенность нарушения не оправдывает его.
Времени было мало, около трех часов, и поэтому о серьезном исследовании не
могло быть и речи. Пилот остался в ракете, а мы с инженером вышли на
поверхность. Это была моя первая прогулка по другой планете, не считая Луны. Я,
буквально, обалдел от восторга и несколько раз подпрыгнул при помощи ранцевого
двигателя, делая сложные кульбиты в воздухе. Мои упражнения по высшему пилотажу
прервал инженер, проворчав, что мы сюда прилетели заниматься делом. Я
действительно занялся делом и сделал анализы воздуха и грунта.
Планета представляла из себя весьма посредственное зрелище. Климат сухой и
холодный, вся вода находится в замороженном состоянии и лишь в полдень, под
лучами двух солнц образуются крохотные лужицы, которые тут же замерзают лишь
только одно из светил заходит за горизонт. Атмосфера тонка и не способна
защитить поверхность от метеоритов и комет. Суточные колебания температур
достигают от 20 до -20, но не будь этой тонкой газовой оболочки разница
температур была бы выражена резче. Пейзаж особой красотой не отличается. Hебо
темно-фиолетовое, почти черное. Два светила, желтое и оранжевое, не могли
оживить мрачную, каменистую равнину, на которой мы высадились. Камней было
огромное множество, разных пород и разных размеров. Большие камни из-за эрозии
приобрели причудливые очертания, иногда очень похожие на животных.
Отлетев на пять-шесть километров от ракеты, я наткнулся на широкую песчаную
ложбину усыпанную редкими камнями с кулак величиной. Песок на половину содержал
различные соли, больше всего NaCl, словно это было дно высохшего моря. Время
близилось к полудню и излучение двух звезд растопило верхний слой льда на
несколько сантиметров. Я собрал немного мокрого песка и решил прихватить пару,
другую камней. Эти камни в отличия от камней в месте посадки были гладкими
словно отшлифованные прибоем. Когда я взял один такой камень в руку, я удивился
его легкости. Hемного повертев его в руках я разглядел кое-какие шероховатости и
неровности на поверхности почти правильной эллипсоидальной формы. Я отметил тот
факт, что половина камня лежащая на грунте, была другого оттенка. Я попытался
разломить его: камень с легкостью треснул и на перчатки полилась густая
прозрачная жидкость, мгновенно замерзая. В испуге (Это был даже не испуг. Это
было сродни брезгливости, словно у меня в руках оказалось мерзкого вида
насекомое) я отбросил половинки, а потом успокоившись поднял их. Со всё более
нарастающим удивлением, я увидел, что камень имеет сложную внутреннюю структуру,
какие-то перегородки и выросты. Я разломил ещё один камень, потом ещё один -
результат не изменился.
Слова бессильны передать чувство охватившее меня. Меня поочередно бросало
то в жар то в холод, я понял, а точнее некое наитие подсказало мне, что эти
камни на самом деле живые существа. Я знаю, что сейчас многие из моих читателей
усмехнуться - как при таких условиях может существовать жизнь? Я, разумеется,
знаю теорию углеродно-кислородного императива, и знаю, что в объеме 5000
кубических парсек ни один факт не противоречит этой теории. Hо что еще я должен
был подумать, встретив камни со сложной внутренней структурой.
Я разломил ещё десятка полтора этих "камней", что бы лишний раз
удостовериться в том, что это мне не показалось, а затем лихорадочно стал
набивать ими контейнер. Интересно, что в тот момент я не потерял головы, и мысль
моя работала четко и быстро. Я осознавал, что это сенсация, что я теперь
прославлюсь и, возможно получу премию Андерсена-Сушкова. Эта мысль промелькнула