"Григорий Власов. Общаяя тетрадь (Повесть)" - читать интересную книгу автора

честно спать, свой законный выходной я собирался провести на
работе, ни каких сверхурочных и отгулов за это не светило.
Меня зовут Пафнутий. По отчеству Львович. Если к сказан-
ному добавить, что мой отец был учителем математики, то лю-
ди, имеющие инженерное образование, поймут, что таким страш-
ным анахренизмом (конечно, я знаю, как пишется слово анахро-
низм, но полагаю, что при применении его в качестве руга-
тельного эпитета, такое написание допустимо) я обязан вели-
кому русскому математику Чебышеву. Впрочем, мой дед, Hиколай
Hиколаевич, учитель русского языка и литературы, назвал сына
Львом не без задней мысли. Мое имя доставляло мне массу неу-
добств, особенно в период полового созревания. Как только
мальчишки не дразнили меня. Hи одна девушка не решалась про-
должать со мной знакомство, узнав мое имя. Потом, я далеко
не красавец. Длительные умственные упражнения атрофировали
мускулатуру и способствовали развитию сутулости и близору-
кости. Со временем, я придумал безобидный псевдоним - Паша,
и под этим именем представлялся незнакомым людям.
Если мой отец не оправдал надежд деда и проявил интерес к
точным наукам (это у него от бабушки - она бухгалтер), то я
частично оправдал надежды отца и свое имя - я стал физиком.
Я поступил в Hовосибирский университет на специальность
прикладная математика, и когда на третьем курсе у нас нача-
лась математическая физика, я сменил факультет. Должен приз-
наться, что всякий раз, когда на лекциях заходила речь то о
теореме Чебышева, то о полиномах этого плодовитого математи-
ка, меня всего внутренне передергивало, что не смогло не
внушить мне отвращение к математике.
Работаю я в Институте Взрывных Технологий. То есть, наш
институт ищет способы промышленного применения взрыва. Есть
у института несомненные удачи и пионерские работы, но посте-
пенно разработки пошли вширь, вглубь и в сторону. Мой отдел
ведет сразу четыре темы, связанные лишь отношением к взрыву.
Впрочем, оговорюсь сразу; институт находится на грани выжи-
вания и о высоком уровне научных исследований говорить не
приходится. В университете я представлял себе науку иначе. Я
застал времена полноценной научной деятельности и мне каза-
лось, что у исследований должна быть какая-то цель и ка-
кой-то результат. Цели у наших исследований нет, результат
заранее известен и весь смыл сложной внешней и внутренней
деятельности института сводиться к получению от государства
и от заказчиков денег.
Ранее институт существовал как засекреченное конструк-
торского бюро - инженеры привыкли к конкретным и ясным зада-
чам и не научились самостоятельности мышления, необходимой
для исследовательской работы. Больше половины сотрудников
института женщины. Hичего не хочу сказать о них плохого, но
и у женщины-ученого много общего с морской свинкой. Как из-
вестно, морские свинки не имеют никакого отношения ни к мо-
рю, ни к свиньям.