"Юрий Власов. Временщики: Судьба национальной России: Ее друзья и враги" - читать интересную книгу автора

осмотрены.
В зале, блиставшей огнями и роскошью убранства, собиралось избранное
общество. Я лично руководил рассылкой приглашений и распределением мест в
театре. Фамилии всех сидевших в театре мне были лично известны, и только
36 мест партера, начиная с 12 ряда, были отправлены в распоряжение
заведовавшего охраной генерала Курлова, для чинов охраны, по его
письменному требованию. Кому будут даны эти билеты, я не знал, но мне была
известна цель, для которой они были высланы (поимка террористки, которая
по сообщению провокатора Мордки Богрова якобы должна была убить государя.-
Ю.В.). В кармане сюртука у меня находился план театра и при нём список, на
котором было указано, кому какое место предоставлено.
В 9 часов прибыл государь с дочерьми. К своему креслу, к первому от левого
прохода, с правой стороны, прошёл Столыпин и сел в первом ряду. Рядом с
ним, налево, по другую сторону прохода, сел генерал-губернатор Трепов,
направо - министр двора граф Фредерикс. Государь вышел из аванложи.
Взвился занавес, и раздались звуки народного гимна ("Боже, царя храни".-
Ю.В.). Играл оркестр, пели хор и вся публика. Патриотический подъём
охватил и увлёк всех. Шла "Сказка о царе Салтане" в новой, чудесной
постановке...
Началось второе действие, прослушанное с тем же напряжённым вниманием. При
самом начале второго акта, когда государь с семьёй отошёл в глубь
аванложи, а П. А. Столыпин встал и, обернувшись спиной к сцене,
разговаривал с графом Фредериксом и графом Иосифом Потоцким, я на минуту
вышел... Простившись с министром (министром финансов Коковцевым, будущим
графом.- Ю.В.), я медленно пошёл по левому проходу к своему креслу, смотря
на стоявшую передо мной фигуру П. А. Столыпина. Я был на линии 6-го или
7-го ряда, когда меня опередил высокий человек в штатском фраке. На линии
второго ряда он внезапно остановился. В то же время в его протянутой руке
блеснул револьвер, и я услышал два коротких сухих выстрела... В театре
громко говорили, и выстрелы слыхали немногие, но, когда в зале раздались
крики, все взоры устремились на П. А. Столыпина, и на несколько секунд всё
замолкло. П. А. как будто не сразу понял, что случилось. Он
наклонил голову и посмотрел на свой белый сюртук, который с правой
стороны, под грудной клеткой, уже заливался кровью. Медленными и
уверенными движениями он положил на барьер фуражку и перчатки, расстегнул
сюртук и, увидя жилет, густо пропитанный кровью, махнул рукой, как будто
желая сказать: "Всё кончено!" Затем он грузно опустился в кресло и ясно, и
отчётливо, голосом, слышным всем, кто находился недалеко от него,
произнёс: "Счастлив умереть за царя". Увидев государя, вышедшего в ложу и
ставшего впереди, он поднял руку и стал делать знаки, чтобы государь
отошёл. Но государь не двигался и продолжал на том же месте стоять, и Пётр
Аркадьевич, на виду у всех, благословил его широким крестом.
Преступник, сделав выстрел, бросился назад, руками расчищая себе путь, но
при выходе из партера ему загородили проход. Сбежалась не только молодёжь,
но и старики и стали бить его шашками, шпагами и кулаками. Из ложи
бельэтажа выскочил кто-то и упал около убийцы. Полковник Спиридович (он
отвечал за безопасность царя в Царском селе.- Ю.В.), вышедший во время
антракта по службе на улицу и прибежавший в театр, предотвратил едва не
происшедший самосуд: он обнажил шашку и, объявив, что преступник
арестован, заставил всех отойти.