"Леонид Влодавец. Московский бенефис. (Black Box 3)." - читать интересную книгу автора

Кровать, здоровенная, пышная, словно тарелка со взбитыми сливками,
соблазняла меня больше, чем Ленка. Все-таки я с работы пришел. Да и Ленка,
хоть и бодрилась, но спать хотела. Нормальные люди в это время суток
десятые сны досматривают.
Но мы-то были ненормальные. Не знаю, чем занималась вчера Ленка, но про
себя я все хорошо знал. Мне не хотелось, чтобы среди ночи замаячила
обугливающаяся рожа Круглова с лопнувшими глазами. И мне вовсе не нужно,
чтобы во сне ко мне заявилось еще несколько десятков "клиентов". Нужно
собраться, вцепиться в себя, выжать все, что еще есть, а потом провалиться
в сон как в пропасть. И вылететь из этой пропасти часиков в двенадцать, со
свежей головой и трезвыми мыслями. Мне завтра тоже не безделье
уготовано... Но - стоп и еще раз - стоп! Все, что будет завтра - это
завтра. Сейчас - только одни мысли - о Ленке. Думать о ее теле, о всем
приятном, что у нее снаружи и внутри, о ее запахе, о ее волосах, о тех
дурацких словах, которые будят Зверя...
- Гнусный, вонючий волчище... - прошипела Ленка, зло щуря глазенки, и,
распахнув на мне пиджак, скинула его на ковер. - Как ты посмел явиться ко
мне в таком виде? Я спущу с тебя твою колючую, серую шкуру...
Роль шкуры выполнили брюки и рубашка.
- Вот свинья проклятая! - зарычал я по-волчьи. - Я откушу тебе твой подлый
пятачок! Ам!
Вместо съедения "подлого пятачка" получился долгий поцелуй, халат с Ленки
свалился, мы соприкоснулись животами, с силой притиснулись друг к другу.
- Эй, волк, - прошептала Ленка, - а ты принес свою Главную Толкушку?
- Да! - заявил я грозно. - И сейчас я растолку в порошок всех лягушек!
- Нет, - по-поросячьи взвизгнула Ленка. - Я не дам в обиду лягушек! Я сама
раздавлю эту ужасную Толкушку! Вперед!
Началась недолгая, но упорная борьба, Ленка вроде бы старалась повалить
меня на лопатки, а я хотел наоборот, потому что вчерашней ночью Хрюшка уже
оседлала Волка. Два раза подряд мы одно и то же не повторяли.
- Вот мерзкий волчище! - пищала Ленка. - Я откушу тебе Главную Толкушку!
- Я не дам тебе этого сделать, грязная поросятина! Ам! - и опять сладкие,
отдающие кофе Ленкины губы слиплись с моими...
- Все равно я съем Главную Толкушку! Я проглочу ее нижним ртом! -
взвизгнула Ленка, резко разбрасывая ноги в стороны...
- Вот тут ты и попалась! - прошипел я, и с "главной толкушкой" все стало
ясно.
Ленка знала, что во время этого дела на меня очень сильно действует мат.
Знали бы ее уважаемые коллеги по всяческой там филологии и структурной
лингвистике, какие борзые словечки шептались, выстанывались и
выкрикивались ею под скрип кровати! В этом почтенном кандидате наук жили
добрые гены шабашника Чебакова, да и тот, поди, в гробу перевернулся бы,
если б услышал, что бормочет его любимая доченька в минуты страсти...
Самое нежное слово из этой серии было "засранец", но куда чаще сыпалось
более крутое. Я тоже не опускался ниже "козы драной", и Ленку это заводило
даже сильнее, чем меня. Подозреваю, что и сама она матюкалась именно для
того, чтобы раскрепоститься и раскомплексоваться... Кроме того, она за
последние несколько лет насмотрелась немало эротики и самой прямой
порнухи, отчего приобрела привычку стонать и корчиться, будто ей кишки
выпускают. Мне это тоже нравилось слушать, хотя иногда выходило слишком