"Леонид Влодавец. Шестерки сатаны (Black Box 7)" - читать интересную книгу автора

из Эмиратов - и начинала с остервенением наносить удары по боксерским
мешкам и макиварам. Мышечная память Танечки сохранилась полностью, и мне
оставалось только благодарить Господа, что эти удары достаются
бессловесным чучелам, а не мне, грешному.
И вообще многое в нашей семейной жизни пришлось перестраивать и
переналаживать. А если еще учесть, что я знал то, что не знала Вика -
эпопею, происшедшую после первого возвращения из Эмиратов, я доверил
только Чуду-юду, - то сложностей еще прибавлялось. Нет, с одной стороны,
после тех событий, происшедших предположительно в параллельном потоке
времени, мне было легче подстроиться под ее нрав, предсказать ее реакцию
на то или иное слово. Но то, что было тогда и сейчас, различалось очень
серьезно.
Во-первых, в прошлый раз совместная жизнь начиналась со всяких
экстремальных ситуаций. Сначала Васю везли, потом меня Агафон с товарищами
зацапал и пришлось бежать. После этого я пережил налет на джип и смерть
Лосенка, простудился, заболел. Затем во сне каким-то образом, сам того не
желая, связался через микросхему с Васей Лопухиным, начал воевать с
вирусом по кличке "Белый Волк", узнал какую-то фантастическую историю о
том, как Вася Петра I регенерировал. Потом мы с Викой вместе какой-то
препарат на себе испытывали, а затем отходняк от него переживали. Далее
Чудо-юдо велел мне изучать документы группы "Пихта" и, наконец, отправил в
экспедицию на объект "Котловина", которая так неожиданно закончилась. В
общем, нам не так уж много времени пришлось быть вместе, но уж когда мы
добирались друг до друга, то даром времени не теряли... А сейчас развитие
событий шло по рутинно-утомительному графику. Чудо-юдо не поручал мне
ничего серьезного и опасного. Я ездил на какие-то встречи, вел беседы по
заданным программам, передавал какие-то конверты, инспектировал разные
группы, типа групп Варана или Утюга. Два раза прокатился на пару деньков в
другие города, чтобы привезти оттуда какие-то "дипломаты". Что в них было,
неизвестно. Вообще вся эта деятельность, в которой я участвовал, была для
меня темным лесом. В принципе, ею мог заниматься любой мальчишка на
побегушках. Во всяком случае, за все время, прошедшее с октября 1996-го
(по второму варианту), я ни разу не стрелял по реальной цели и ни для кого
не служил живой мишенью. На хвост "Чероки" и всех других машин, на которых
мне приходилось ездить, ни разу не садилась "наружка". Ни казенная, ни
частная. Это было совсем не похоже на ту жизнь, которую мне приходилось
вести до лета 1994 года, когда у меня по крайней мере раз в неделю
случалось по разборке. Пожалуй, более спокойную и безмятежную жизнь я вел
только тогда, когда два года провалялся на Гран-Кальмаро в
псевдокоматозном (Чудо-юдо так сказал) состоянии. Конечно, за это я мог
только поблагодарить отца родного, но на отношениях с Викой, как ни
странно, это мирное бытование сказалось не лучшим образом.
Во-вторых, тогда меня многое удивляло, я ощущал новизну и был намного
внимательнее к Вике. И у нее это чувство новизны было. Мы как бы
переживали медовый месяц, помаленьку притираясь друг к другу. Сейчас
новизну (в постельном смысле) ощущала только она. Мне, по большому счету,
ничего особо нового Вика предложить не могла. Я уже знал ее по прошлому
разу, и лишь изредка ей удавалось чем-то меня удивить и порадовать.
Приходилось помаленьку имитировать восторги там, где я их не испытывал,
играть страсть, превозмогая скуку и усталость. Иногда неплохо получалось,