"Леонид Влодавец. Душегубы" - читать интересную книгу автора

пинка в зад и плашмя рухнул на спину. Но из кузова не выпал, только ноги
свесились за открытый борт. Что-то случилось и с самим грузовиком. Вместо
того, чтобы вывернуть вправо и выехать на накатанную снежную дорогу, он
покатился влево, тюкнулся бампером в теплушку и остановился.
Ваня, открыв глаза после первой очереди, пущенной вслепую, увидел
трех мужиков, удирающих прочь от вагона. Причем один из них не бежал, а
ковылял - Ваня случайно зацепил его ногу. Вот оно, время себя попробовать!
Ваня за пару секунд собрался, четко, как учили, поймал на мушку силуэт
того, кто еле ковылял, стреканул короткую, на два патрона, и с восторгом
увидел, как тот ничком ткнулся в снег. Восторг был у Вани тот же, как на
первой охоте, когда от его выстрела наконец-то упала в болото сбитая утка.
Теперь он взял на прицел того, что бежал впереди и уже вот-вот мог юркнуть
за угол балка. Его развернуло и спиной бросило на снег. Третий остановился
лишь на секунду, выдернул пистолет и несколько раз пальнул в сторону
вагона. Но в это время ему досталась очередь от Валерки, пистолет упал в
снег, а стрелявший безжизненно завалился на бок.
Было бы совсем тихо, если б машина не урчала мотором на холостом ходу.
- Н-ни хрена себе! - запыхавшись, как от быстрого бега, пробормотал
Ваня. - Ну, мы и дали...
- Д-да... - пробормотал Валерка. - Чего ж мы наделали-то?
- Как в кино... - выдавил Соловьев, ощущая, что охотничий восторг
проходит, а на его место в душу забираются страх и жуткая растерянность.
Это ведь не уточки, это люди лежат.
- Смотри, дырка! - Валерке на глаза попалась косая пробоина в стенке
вагона, совсем неподалеку от Ваниной головы.
Другая была заметно повыше, а третья - в полуметре от двери. Еще одна
пуля наискось пробила стенку вагона и пронизала навылет одну из тех
таинственных коробок.
Ваня посмотрел на пробоину, что располагалась всего в пятнадцати
сантиметрах от его ушанки, скорее с любопытством, чем со страхом. Конечно,
по-настоящему он еще не понял, что ему угрожало, но какие-то смутные
холодки уже вовсю пошли гулять по спине.
Тем временем Русаков приглядывался к распростертым на снегу телам.
Ему очень хотелось выскочить из вагона и бежать отсюда, куда глаза глядят.
Точно так же, как после стрельбы в казарме. Но, в отличие от вчерашнего,
кроме панического страха, в его сознании присутствовал и страх разумный,
рациональный. Тот, что призывал к осторожности и осмотрительности. Валерке
вовсе не хотелось, чтобы кто-то, отсидевшись в одном из балков или в
теплушке, расстрелял их в тот момент, когда они выпрыгнут из вагона. Мог
оказаться опасным и кто-нибудь из тех, кто лежал на снегу.
Наиболее безопасно выглядел тот, что выпал из кузова. Он лежал всего
в пяти метрах от вагона, посреди темно-красного пятна, проплавленного в
снегу кровищей. Руки с растопыренными и скрюченными пальцами были откинуты
к ушам, голова с оскаленным ртом запрокинута и свалена набок. Одна нога
подогнута в колене и отвалена вбок, вторая вытянута в струнку. Должно
быть, он перед смертью какое-то время дергался, бороздил снег попеременно
то одной, то другой ногой, пока не застыл в такой неудобной позе, которую
живому человеку долго не выдержать. Пар ото рта уже не шел...
Мужик, чьи ноги свисали из кузова грузовичка, тоже не вызывал
серьезных опасений. Полог тента был поднят, кузов хорошо просматривался.