"Леонид Влодавец. Грешные души" - читать интересную книгу автора

- Пушкин, Лермонтов, Гоголь, Некрасов... - стал перечислять Тютюка. -
Три дня назад - Салтыков-Щедрин, "История одного города".
- Освежали в памяти школьную программу... Хотя, вообще-то, "История
одного города" - хорошая тема. Ты пока не вмешивайся, я сам подброшу на них
импульс...
Старичок поковырял вилкой салат из свежей капусты и сказал задумчиво,
обращаясь к супруге:
- Да... Печально все это. Не могу отделаться от ощущения, что мы живем
в городе Глупове. Пришел новый градоначальник, разместил улицы, замощенные
предшественниками, и из добытого камня понастроил монументов...
- Не волнуйся, Митя, - прошелестела старушка, - что нам осталось? Все
позади, мы свое прожили.
- Завидую тем, кто помер, - вот до чего дошло. И почему меня в
тридцать седьмом не шлепнули? Филька Чистяков аж самому Ежову на меня
писал - так Фильку шлепнули, а меня - нет. Теперь он - жертва репрессий, а
я - никто. Пенсионер. Осколок тоталитаризма.
- Да что ты говоришь-то? Живы, слава богу, болячек не так много,
глядишь - и помрем тихонько.
- Обидно... Все делали, куда ни гнали - всюду шли, за спины не
прятались. Помнишь, как мы в Красноармейске Никольскую церковь в ревклуб
переделывали? Мне старухи пообещали, что гореть мне в геенне огненной... А
Артем Стулов, бывший лабазник, лишенец чертов, голову хотел гирей
проломить. Но я-то его в ГПУ раньше сдал... Успел. И когда на колхоз меня
бросили, тоже ведь могли пришибить. Помнишь, сено мы изымали?
- А-а, это когда Кузьма Евдошкин на тебя с вилами попер?
- Ну да. Еле отскочил тогда. Милиционер, помню, Вавилов, выручил.
Упекли Евдошкина, а сынок его потом тоже все грозился вернуться. Хорошо,
что ты от его подружки письмо перехватила... И подружку, и младшего
Евдошкина прибрали. А ведь могли бы они нас.
- Вот и хорошо, что мы их, - торжествующе прошамкала старушка. - Мы
победили! Мы! Пусть эти попробуют, - она мотнула головой в сторону Котова,
который дочиста выскреб тарелку с борщом и подбирался к котлетам.
Дубыга скорчил недовольную гримасу.
- Что-то не то. Дед внутренне кается, на пять процентов
минус-потенциал потерял, это пора прекратить, а то еще на плюс выйдет.
Бабка поупорней, но и ей тоже сомнения в голову лезут. Пусть лучше Ельцина
ругают! Может, хоть это Котова заведет?
- Простите, - вежливо произнес старичок, обращаясь к Котову, - вы кто
по профессии?
- Инженер, - ответил тот, запивая котлету компотом. - Математик.
- Не экономист? - подозрительно прищурилась бабка.
- Нет, я программист.
- Кибернетик? - У бабули были явно неплохие задатки для ЧК.
- Примерно, - усмехнулся Котов, почему-то вспомнив слова
"Кибернетика - продажная девка империализма", - хотя, знаете ли, сейчас
этот термин употребляется не часто. Больше говорят об информатике.
- Ну и как вы себя чувствуете в этом мире? - Старые большевики
окольных путей не искали, били в лоб.
- Если можно, как ваше имя-отчество? - спросил Котов. - Меня зовут
Владислав Игнатьевич.