"Леонид Влодавец. Грешные души" - читать интересную книгу автора

гол и не ушел с площадки, пока игра не закончилась. Было уже одиннадцать
часов вечера.
Пылинка с чертями на борту все это время сидела у Котова в волосах.
Еще в самом начале игры Тютюка спросил у своего шефа:
- Может, погоним его отсюда?
- Зачем? - возразил мудрый Дубыга. - Пусть носится и самоутверждается.
Победитель - это победитель, он разгорячится, и его потянет на подвиги...
Когда же Котов, набегавшись, пришел в номер, смыл футбольную грязь под
душем и заснул сном праведника, Тютюка заметил, что клиент, похоже, устал и
ни на что не способен.
- Способен, способен, - возразил офицер. - Часика три поспит, мы его
разбудим и отправим к Сутолокиной...


НОЧЬ

Тем временем в тридцать третьем номере гулянка перешла в завершающую
стадию. На одной из кроватей поскрипывали Соскина с Колышкиным, на другой -
Шопина со Лбовым. Котова, дрыхнувшего без задних ног, которые он оттопал на
футболе, это мероприятие никак не беспокоило. А вот Александре Кузьминичне,
которую детектив не только не усыпил, но, наоборот, лишил сна, вся
"музыка", доносившаяся из веселого номера, действовала на нервы, и не
только на них. Ритмичный скрип, не оставлявший никаких сомнений, доносился
и в семейную обитель Пузаковых.
Пузаковы, в основном, уже спали. Кирюша, которому отец за день вырезал
из веток лук, свисток и десять стрел, оперенных вороньими перьями,
набегавшийся и накупавшийся, тихонько посапывал со счастливой улыбкой на
лице. Марина Ивановна, сумевшая составить из цветов и веток какую-то
затейливую икебану, вволю искупавшись и позагорав, тоже отдалась Морфею.
Впрочем, перед Морфеем она побывала в объятиях законного супруга. Кирюша на
это время получил свободу и с индейскими воплями носился по освещенной
лампами площадке, изредка пуская стрелы в щит с непонятной надписью: "Когда
кругом раздевают - мы обуваем!" После того, как долг супруга перед супругой
был исполнен, Пузаков отловил чадо, привел в номер и запихал в постель. Так
что Марина Ивановна уже спала, Кирюша тоже успел заснуть, а Владимир
Николасвич вынужден был слушать отзвуки рэкетирской оргии.
Нельзя сказать, чтобы его это сильно раздражало. Пузаков, как многие
люди, считающиеся в миру положительными и деловыми, морально устойчивыми и
прекрасными семьянинами, был не чужд некоторым слабостям. Еще в детстве он,
будучи в пионерском лагере, обнаружил достаточно удобную щель в
перегородке, отделявшей туалет для мальчиков от туалета для девочек, и
тайно проводил весьма интересные для себя наблюдения. Уже будучи женатым,
Пузаков любил, когда в его доме останавливались супружеские пары из числа
его родственников и родственников жены - ему нравилось, лежа в соседней
комнате, слышать то, что происходило между гостями. Наконец купив
видеомагнитофон - "чтоб Кирюше мультики показывать" - Пузаков приобрел у
одного из знакомых кассету с записью такой крутой датской порнухи, что даже
когда смотрел ее по десятому разу, очень стеснялся. Поэтому сейчас, слыша
долетавшие через стены и коридор скрипы, шелест, ахи и вздохи, Владимир
Николасвич улыбался не менее счастливо, чем его спящий сын. Он знал: если