"Леонид Влодавец. Грешные души" - читать интересную книгу автора

не переступал запретной черты, хотя иногда испытывал величайший соблазн.
Тем не менее, чтобы не нарушать законы, хотя иной раз они, казалось,
написаны сущими идиотами, было необходимо иметь в душе не Бога, а
милиционера.
Перелистывая страницы Нового Завета, Котов чаще всего приходил к
выводу, что это сборник парадоксов, странная смесь многочисленных,
противоречащих друг другу взглядов, изложенных людьми, которые сами не
понимали толком своего Великого Учителя. Многие мысли ему нравились, они
проникали в него и легко уживались с постулатами из диамата. На каждом шагу
в Евангелии он видел и закон единства и борьбы противоположностей, и
всеобщую взаимосвязь предметов и явлений, и отрицание отрицаний...
Но никогда ему не приходило в голову выучить что-нибудь наизусть, тем
не менее цитата всплыла в памяти очень точно. Возможно, она отложилась
где-то в подкорке и воспроизвелась сама собой - в нейрофизиологии Владислав
ни черта не смыслил. А возможно, внутренний голос, процитировавший
Евангелие, принадлежал вовсе не ему...
Котов бродил и бродил по лесу, несколько раз приближаясь к забору дома
отдыха, но всякий раз его вновь втягивал в себя этот живой, бессловесный
мир, который был во много раз справедливее и чище того, что начинался по
другую сторону забора. И лишь когда село солнце, Котов все-таки вернулся,
но пошел к озеру, на темный пустынный пляж. В корпусах почти все огни
погасли, уже стихла музыка, в тишине слышалось лишь несколько невнятных
голосов да изредка всплескивала в озере рыба. Котов разделся и поплыл,
наслаждаясь прогретой за день водой, тишиной и звездами, отражавшимися в
озере. Впервые за много дней его оставила тревога, не ощущал в себе зла и
ненависти - это было прекрасное чувство! На сей раз он доплыл лишь до
середины озера и повернул назад. Приятная, не ломающая костей усталость
обещала спокойный и безмятежный сон, каким уже и дети-то разучились спать.
Впереди мерцали редкие огоньки спальных корпусов. Тихий плеск воды
слышался впереди: кто-то плыл навстречу. Отсветы окон, озаренных тусклыми
лампочками, ложились на воду в виде узких красноватых полосок света, и в
одной из них Котов углядел торчащую над водой голову. Через несколько минут
они встретились.
- Как водичка? - поинтересовался Котов у пловца, не разглядев лица.
- Нормально, - ответила Валя Бубуева, отфыркиваясь. - Теплынь, верно?
Валя после ухода Светозара Трудомировича находилась некоторое время в
состоянии шаткого равновесия. С одной стороны, радовало, что Заур не сумел
ее придушить, с другой - переполняла злость на директора. "Светик" даже не
вылез из сортира! Не появись вовремя бабы, дикий Заур и вправду мог удавить
свою бывшую жену. Да еще, сволочь, "Светик" заявил, что, мол, "отношения
нужно изменить"! Мало того, он все время лез к ней днем! А у Вали, между
прочим, глажки накопилось - чертова уйма! Пришлось дотемна утюгом махать.
Хотела лечь спать - но... Конечно, Светозара Трудомировича на работе уже не
было - ушел домой, в свой коттедж, к супруге под бок. Танцы давно
кончились, весь приличный мужской состав отдыхающих был уже разобран, а
неприличный, назюзюкавшись, дрых без задних ног. Правда, в подвале
кочегарки еще пел что-то электрик Трофимыч, который соображал вместе с
сантехником Гошей и грузчиком Димой. Но поскольку петь они начали еще в
восемь вечера, то, скорее всего, толку и от них что от козла молока. Тем
более что Трофимыч был ветераном Великой Отечественной войны, а Гоша и Дима