"Михаил Водопьянов. Мечта пилота (Фант.повесть) " - читать интересную книгу автора

- До свидания, товарищи, до свидания!..
Под торжественные звуки "Интернационала" оба ледокола двинулись к выходу
в море. На мостике ледокола "Иосиф Сталин", окруженный лётчиками, стоял
начальник экспедиции академик Беляйкин. Его рука слегка касалась козырька
форменной фуражки.

* * *

Через день, выйдя в Баренцево море, ледоколы расстались. "Вячеслав
Молотов" взял курс на норд-вест, направляясь к острову Шпицбергену. "Иосиф
Сталин" продолжал свой путь к Земле Франца-Иосифа. Борта обоих судов
облепили люди. Они махали фуражками, платками, кричали, желая друг другу
доброго пути.
Ледоколы быстро расходились. Разбредались по своим каютам люди. И только
лётчик Иванов долго не отходил от борта, удерживая в поле зрения своего
десятикратного бинокля маленькую фигурку в кожаном пальто. Ему было жаль
расставаться с Аней Бирюковой, бортмехаником самолёта Блинова. И ему было
непонятно, почему рядом с ней, странно близко, почти прижавшись, стоит
метеоролог Грохотов... Что-то похожее на досаду почувствовал Иванов в эти
минуты.

* * *

Ледокол "Иосиф Сталин" шёл полным ходом. Ветер свежел. Начиналась качка.
И, как ни странно, её первыми жертвами стали глава экспедиции Беляйкин и
лётчик Бесфамильный. Оба позеленели, увяли, но пытались делать вид, что "всё
в порядке". Однако, чем больше усиливалась качка, тем чаще выбегали они из
своих кают: их рвало.
- Чёрт знает что такое! - возмущался Бесфамильный. - Кажется, немало
мне приходилось летать за свою жизнь, в каких только переделках я ни был.
Бывало по двести метров вверх и вниз бросало, и никогда ничего подобного не
случалось. А тут вот - на тебе!..
Тяжело приходилось и Беляйкину. Но ветер, как назло, крепчал и качка
усиливалась. Ледокол бросало не меньше чем на 45°. По совету врача
экспедиции, Беляйкина и Бесфамильного уложили в постели.
Вскоре морской болезнью заболело ещё несколько участников экспедиции, но
большинство хорошо переносило качку. Чтобы как-нибудь убить время, радист
Слабогрудов придумал игру: банки катать. Банки с консервами укладывались у
стены. Как только ледокол накренялся, банки с грохотом катились через всю
каюту. Чья скорее стукалась о противоположную стенку - тот и выигрывал.
Несмотря на несложность, игра увлекала и становилась азартной. Играли на
папиросы.
Качка прекратилась только к вечеру второго дня. Беляйкин и Бесфамильный
вылезли из своих кают, но ужинать не стали.
За первые же дни пути участники экспедиции успели ближе познакомиться
друг с другом и даже подружиться. Как это зачастую бывает, многим были даны
прозвища. Радиста Слабогрудова называли Чахоточным, штурмана Фунтова - то
Фунтиковым, то Килограммовым, а весёлого журналиста Егора Уткина - Жоржем
Уткиным, или - короче - Жуткиным.
Радиостанция ледокола непрерывно поддерживала связь с Москвой, бухтой