"Владимир Войнович. Солдат Иван Чонкин" - читать интересную книгу автора

го, что в припадке белой горячки повесился у себя в каби-
нете, оставив записку, в которой было только слово "эх"
с тремя восклицательными знаками. А что это "Эх!!!" мо-
гло значить, так никто и не понял. Что касается здешнего
председателя, то он хотя тоже пьет без всякого удержу,
однако на что-то еще надеется.
Плечевой хотел сообщить летчику еще ряд сведений из жиз-
ни окрестных селений, но тут набежал народ.
Первыми подоспели, как водится, пацаны. За ними спешили
бабы, которые с детишками, которые беременные, а многие и
с детишками и беременные одновременно. Были и такие, у
которых один ребятенок за подол цепится, другой за руку,
вторая рука держит грудного, а еще один в животе поспева-
ет. К слову сказать, в Красном (да только ли в Красном?)
бабы рожали охотно и много, и всегда были либо беременные,
либо только что после родов, а иногда и вроде только что
после родов, а уже и опять беременные.
За бабами шкандыбали старики и старухи, а с дальних
полей, побросав работу, бежали и остальные колхозники с
косами, граблями и тяпками, что придавало этому зрелищу
сходство с картиной "Восстание крестьян", висевшей в
районном клубе.
Нюра, которая все еще лежала у себя в огороде, снова
открыла глаза и приподнялась на локте.
" Господи,- сверкнула в мозгу ее тревожная мысль,- я
здесь лежу, а люди давно уж глядят".
Спохватившись на свои, еще не окрепшие от испуга ноги,
она проворно пролезла между жердями в заборе и кинулась
к постепенно густевшей толпе. Сзади стояли бабы. Нюра,
расталкивая их локтями, стонала:
- Ой, бабы, пустите!
И бабы расступались, потому что по голосу Нюры понима-
ли, что ей край надо пробиться вперед.
Потом пошел слой мужиков. Нюра растолкала и их, говоря:
- Ой, мужики, пустите!
И, наконец, очутилась в первом ряду. Она увидела совсем
близко самолет с широкой масляной полосой аж по всему
фюзеляжу и летчика в коричневой кожаной куртке, который,
прислонившись к крылу, растерянно глядел на подступавший
народ и вертел на пальце потертый шлем с дымчатыми очками.
Рядом с Нюрой стоял Плечевой. Он посмотрел на нее свер-
ху вниз, засмеялся и сказал ласково:
- Ты гляди, Нюрка, живая. А я думал, тебе уже все. Я
ведь аэроплан первый заметил, да! Я тут у бугра сено
косил, когда гляжу: летит. И в аккурат, Нюрка, на твою
крышу, на трубу прямо, да. Ну, думаю, сейчас он ее счешет.
- Брешешь ты все, - сказал Николай Курзов, стоявший от
Плечевого справа.
Плечевой споткнулся на полуслове, посмотрел на Николая
тоже сверху вниз, поскольку был выше на целую голову, и,