"Натали Вокс. Двойное наваждение " - читать интересную книгу автора

не деля успех ни с кем.
Четыре года назад, уходя из отчего дома, он заявил отцу, что сумеет
пробиться в жизни. Не опираясь на фамильное имя. Не пользуясь семейными
связями. Отцу это не слишком понравилось, но Энрике был непреклонен. Ни
мягкие увещевания, ни прямые угрозы ни к чему не привели.
И дело не в том, что Энрике не любил отца, - напротив, очень любил и
был к нему крайне привязан, как и к остальным родственникам. Но, видит Бог,
он и так уже потратил несколько лет, пытаясь подладиться под их стиль
поведения: носил деловые костюмы, посещал важные встречи и так далее.
Вот Гарсия - тот просто создан для такой жизни. Гарсии нравится эта
сухая, респектабельная атмосфера ответственности и порядка. Он всегда любил
четкие схемы и точные науки. Ему - уму непостижимо! - нравится носить
галстуки. Он любит деньги и все то, что можно за эти деньги иметь. В том
числе - женщин. Правда, ему и в голову не придет закрутить интрижку на
рабочем месте.
А его, Энрике, эта атмосфера просто душит. Он всегда предпочитал свежий
ветер в лицо и вольные просторы. Плеск волн и шорох ветвей. Пряный запах
смолы и хвои. Стук дятла и пение птиц на рассвете.
Безусловно, все это вовсе не мешало ему быть безупречным винтиком в
безупречной машине фамильного бизнеса Валдесов. Но даже винтик порой
способен взбунтоваться.
Никто его не понимал. Ни отец, ни даже Гарсия. И уж менее всех -
Александрина. Его возлюбленная. Невеста. Невеста, которая вернула ему
кольцо, едва прослышав о том, что ее жених вышел из фамильного бизнеса, дабы
самому пробивать себе дорогу в жизни.
Что ж, неприятную правду лучше узнать раньше, чем позже. Например, что
твоя невеста - корыстная стяжательница, которая любит тебя, лишь пока ты
наследник финансовой империи.
Разорванная помолвка стала для Энрике одним из самых важных уроков в
жизни. Тогда он переживал по-страшному. Теперь уже нет. Ему нравилась его
нынешняя жизнь, и он был намерен продолжать в том же духе. Если, конечно,
сможет. К сожалению, убедить отца, что он имеет право жить своим умом,
оказалось невозможно.
- Ну хорошо, раз уж тебе взбрела на ум этакая глупость, будь
по-твоему, - сказал отец четыре года назад. - Но давай договоримся: если к
тридцати годам ты не добьешься финансового успеха, то возвращаешься к нам.
Обещаешь?
И он, как дурак, пообещал! Вот ведь идиот несчастный! Но тогда, четыре
года назад, он пообещал бы что угодно, лишь бы вырваться на свободу. Однако
теперь назначенный срок неумолимо приближался. До тридцатилетия оставались
считанные недели.
Этот проект может его спасти - или погубить окончательно.
Поглощенный своими мыслями Энрике не заметил, как оказался около отеля.
И похоже, вовремя. Если, конечно, не хотел промокнуть до нитки. Как то
бывает в начале лета, небосвод, еще недавно ослепительно синий, потемнел,
покрылся черными тучами, вершины деревьев дрогнули и закачались, сгибаясь
под натиском ураганного ветра. В отдалении пророкотал гром. На плечи
молодого человека упали первые тяжелые капли дождя.
Люди, что гуляли по берегу, бросились в надежное укрытие отеля. В
мгновение ока пляж почти опустел. А уж когда, прорезав черные тучи,