"Яков И.Волчек. Карай (Проводник С.Р.С.) " - читать интересную книгу автора

которая вот-вот могла обвалиться, без окон, с круглой дырой вместо входа.
Такие будки обычно складывают чабаны, перегоняющие летом колхозный скот на
альпийские пастбища. Мы осмотрели будку. Пол в ней, по счастью, был устлан
прошлогодней соломой. Мы решили тут заночевать.
Капуджих - неприятная гора. Ее обдувают назойливые ветры. Сначала это
даже нравится - утомленное лицо отдыхает, кожа легко дышит, - потом начинает
надоедать, раздражать. Ловишь себя на том, что хочется пойти и закрыть
какую-то ненужную форточку; закроешь ее - и наступит успокоение. Но ветер
дует и дует. На той высоте, куда мы забрались, все кажется серым, даже снег,
лежащий кое-где на камнях. И подумать только, что еще сегодня утром мы,
изнывая от жары, дружно ругали пылающее в небе солнце и отдыхали в тени
зеленых деревьев...
Неподалеку от кочевья на камнях лежала зола. Видимо, тут чабаны жгли
свои костры. Нашлась полуобгоревшая коряга. Семен Мостовой, одесский моряк,
неофициальный начальник нашего похода, расколол ее ледорубом, подложил
соломки и с одной спички запалил костер. На такие вещи он был мастер.
Из Еревана мы тащили с собой в мешке железный треножник и солдатский
котелок. Москвичка Галина Забережная установила треножник над костром,
наполнила котелок снегом и принялась открывать банку какао.
- Ну, больному болеть и поправляться, - приказал Мостовой, - девушкам
варить целебный напиток, под названием "какао", а мужчинам, которые не
раскисли и не свалились, - настоящим мужчинам! - им заготовлять топливо для
предстоящего ночлега.
Настоящих мужчин теперь у нас осталось только двое: сам Мостовой и
Эль-Хан, маленький азербайджанец из Баку, инженер по профессии. Настоящие
мужчины торжественно пожали друг другу руки, и пошли искать хворост.
И вот я лежу на соломе, покрывшись бушлатом Семена Мостового, смотрю,
как язычок пламени огибает котелок, ползет все выше и выше по его
закопченной стенке и наконец, изогнувшись, заглядывает в котелок сверху,
почти окунается в кипящую жидкость, и думаю: "Что ж это наши девушки не
следят? Какао будет пахнуть дымом..."
Вероятно, я задремал.
- Костя, проснитесь! - говорила Галя, легонько подталкивая меня своим
дорожным посохом. - Разве вы не чуете, как замечательно пахнет какао?
Меня одолевал сон. Я хотел пробормотать: "Чую, чую!" - и не успел. За
каменной стеной будки внезапно прозвучал незнакомый хриплый бас:
- Замечательно, замечательно пахнет какао!
Встречи в горах не всегда бывают приятными. Кажется тебе, что ты пришел
на край света и камни тут лежат недвижно с той самой поры, как их
нагромоздили доисторические землетрясения, и вдруг - человек... Много
существует рассказов об опасных встречах в горах...
Я подкатился поближе к выходу. Перед костром, спиной ко мне, стоял
незнакомец в обтрепанном лыжном костюме. Хорошо были видны его ноги - одна в
старом ботинке с шипами, другая - без обуви, в грязной мешковине,
перетянутой бечевкой от щиколотки до колена. Он повернулся - стала видна
густая, всклокоченная борода такого же серого цвета, как снег, лежащий на
камнях.
- Эге-гей! - крикнул он. - Сюда, ко мне! Здесь варят какао!
- Эге-гей! Иду, иду! - ответил другой голос.
Посыпались мелкие камешки. По крутому склону горы к нашему костру