"Яков И.Волчек. Сын Карая " - читать интересную книгу автора

Это негромко сказал - но все услышали - самый старший по возрасту,
пятидесятилетний Влас Уколов. По кличке он почему-то был "Минька". В грязной
узловатой руке он держал пистолет, отнятый у шофера, и то сжимал, то
разжимал широкую ладонь. В другой руке пистолет мог выглядеть сторожем,
защитником, хранителем спокойствия. В этой руке он был убийцей. И все поняли
смысл предложенного: "Оставим их тут!" За этими словами стояла смерть.
- Подожди, Минька! Про таких, как ты, верно сказано: "Сед да умен - два
угодья в нем". Ты умный человек. А то, что седой, - это всем видно. Совет
твой хороший, но давай-ка мы самих этих мужчин спросим, как нам с ними
поступить. - Он задумчиво взглянул на шофера. - У тебя, друг, детишки есть?
- Есть, - неохотно подтвердил шофер.
Ему было стыдно оттого, что он вступает в разговоры с бандитами и,
признавая, что у него есть семья, этим самым как бы просит о снисхождении.
Но он был молод, и ему казалось, что погибнуть сейчас от руки взбесившегося
бандита, погибнуть не в бою, а вот так, распластавшись в кювете, после того
как тебя обезоружили, - это черт знает какая глупость. И он угрюмо повторил:
- Дети есть. Трое.
Конечно, он понимал, что если Генке Дьякону покажется выгодным его
уничтожить, то дети, будь их хоть десять, не продлили бы ему жизни ни на
одну минуту. Вероятно, Числов, самый умный из банды, рассчитал, что если
шайку изловят, то за убийство придется отвечать по самому суровому счету.
- Вот видишь, Минька, - человек перед нами ответственный за свою семью,
у человека дети. Можно, конечно, их осиротить, да какая от этого польза?
Пускай молодой мужчина благодаря своих малых ребятишек останется жив. А как
у тебя насчет детушек? - спросил он у конвоира.
Тот глядел исподлобья и молчал.
Он горько переживал свое унижение. Держал ведь в руках оружие - и
оказался побежденным. Не было, значит, должной бдительности. А сколько раз
майор Гукасян предупреждал: "Ни на одну секунду не утрачивай, конвоир,
внимания!" И вот результат. Он сидит в кювете, напарник его весь изранен, и
судьба их обоих, да и струхнувшего шофера, находится в руках вырвавшихся на
свободу преступников.
У него была семья, были дети - девочка и мальчик. Но он не хотел
пасовать перед бандитом.
- Нету детей, - сухо сообщил он.
Геннадий Числов не предвидел, что ответ будет таким. Мог бы и соврать
этот дурак, никто у него метрику не просит. Нет детей! Но замешательство
длилось недолго.
- Вот видишь, Минька, конвойный еще не успел даже детей наплодить, еще
и жизни не видел. Дурак дураком. Что с него взять? Пусть продолжается его
молодая; цветущая жизнь, хотя он и легавый.
- Геннадий, - тоном угрозы процедил Уколов, - ты не будь здесь умнее
всех!
Числов проговорил раздельно и тихо:
- Меня нужно слушать, как господа бога.
Он шагнул вперед и звонко ударил Уколова по щеке. Седая голова
качнулась вправо и стала покорно склоняться на грудь. Рука, держащая
пистолет, не поднялась для выстрела. Сила была продемонстрирована и
признана, все знаки покорности выражены. Геннадий подождал секунду и, хотя в
этом уже не было необходимости, так же звонко, так же сильно ударил его по