"Яков Волчек. Последний рейс на "Яке" " - читать интересную книгу автора

Человек с молотком обернулся к двум другим, притаившимся в отдалении:
- Ну, что ему сказать? Что он нам сделал?
Люди, стоявшие под деревом, молчали. А его охватил ужас, он оцепенел,
не мог даже рта раскрыть.
- Ничего не говори, бей его!
Это выкрикнул взволнованный голос из темноты. Но другой голос, густой и
властный, перебил:
- Оставь его.
- Почему?
- Оставь. Старик, иди сюда.
Он сделал несколько неуверенных шагов - пошел в темноту, как в
пропасть, все время ожидая страшного удара сзади.
Высокий, негромко и странно посмеиваясь, положил ему в карман пачку
сигарет.
- Возьмите. Это была шутка.
Он молчат.
- Испугался, старый человек, испугался! Даже поблагодарить, не может за
сигареты...
Он действительно не мог произнести ни слова.
- Мы артисты, мы репетируем. Такой готовится спектакль, что мы должны
потренировать свои нервы. Теперь вы идите спокойно домой, помолитесь
боженьке и ложитесь спать. И все забудьте.
Но все это никак, никак не было похоже на шутку или па какую-то
репетицию. Он стоял под деревом, бессильно опустив руки. А они пошли. И он
услышал, как маленький проговорил недовольно и резко.
- В чем дело? Ведь мы же договорились! Кажется, кто-то из нас струсил,
а?
Вот тогда он и побежал и сразу упал, разбив себе лицо...
Сейчас, когда за окном вставал новый ясный день, вся эта история уже не
представлялась ему такой страшной и непонятной. Может, он действительно от
испуга все преувеличил? В сущности, что там говорилось? "Испытание нервов"?
Но кто же поверит, что ради испытания нервов можно пи за что ни про что
убить человека! "Это была шутка". Похоже, что и вправду так. Ну, скажем,
уличное озорство. Во всяком случае, в заявлении, которое он писал сейчас,
сидя за столиком в отделении милиции, нельзя передать то, что его так
насторожило и сковало. Он был убежден, что перед ним - убийцы. Спросят -
почему? Потому что вокруг этих троих все дышало преступлением! Но в милиции
таким аргументам не верят. Да и действительно, не передашь ведь официальными
словами на листке заявления, что в голосе того тщедушного, который держал в
руке молоток, звучали озлобленность и созревшая решимость. Надо было слышать
этот голос! И страшного, долгого, томительного молчания двух других,
стоявших под деревом, тоже передать невозможно.
- Пожалуй, и в самом деле не стоит мне это писать, - сказал он
дежурному лейтенанту, - раз уж, собственно, ничего не произошло...
- Как хотите. - Лейтенант Чилингарян сбросил ногтем пепел. - Одну
сигарету из подаренной вам пачки я вынужден был опробовать во избежание
каких-нибудь осложнений. Самая обыкновенная сигарета. Можете спокойно
курить. В общем, я тоже думаю, что это был хулиганский розыгрыш. Бандиты,
знаете ли, ведут себя совершенно иначе.
- Если бы я не побежал, а остался на месте, то услышал бы, о чем они