"Леонид Володарский. Летящие над потопом (Сокровенный мистериальный роман-дилогия)" - читать интересную книгу автора

думал о том, что его, быть может, последнего гражданина Атлантиды, не хотят
пускать в его же Отечество.
Глаза Кирилла были такого же цвета, как и океанская вода. И он
чувствовал, что между ним и океаном устанавливается невидимая, но очень
приятная связь. У него даже слегка закружилась голова, и он впервые
по-настоящему понял, что происходит с теми, кто часами смотрит на землю с
высоты небоскреба и - в конце концов - не выдерживает и прыгает с такой
высоты.
Кирилл мотнул головой влево-вправо, прямо как на сеансе Кашпировского.
И тут он почувствовал, что кто-то мягко взял его за плечо. Челковский
обернулся и увидел молоденькую лаборантку Тоню. Она стояла в белом халатике,
и лицо ее было испуганным:
- Что с Вами, Челковский? Вам плохо? У Вас закружилась голова?
Кирилл встряхнулся так резко, что рука Тони упала с его плеча:
- Да, мне плохо! Плохо, потому что меня отказались взять с собой. А
голова у меня закружилась от того, что я себе представил, как выглядело ТО,
что мы так идиотски ищем в океане!
- Ну, тогда порядок. Узнаю Челковского - великого поэта! Он,
оказывается, находится в своем привычном полубредовом состоянии! Это радует.
И не скучно Вам бредить в одиночку?
- А что, хотите предложить свою компанию? Я согласен. Да только я не
просто брежу. Я загораю. А в халатике это вряд ли удастся.
- Конечно, не удастся. Потому под халатиком у меня купальник,
Челковский! Так что позвольте разоблачиться.
Тоня осталась в купальнике. Кирилл никак не ожидал, что у лаборантки
такая хорошая фигура. Какая линия талии, а ноги! Жаль только, что Тоня
бледновата. Но теперь-то она с ним загорит.
Тоня красиво подбоченилась и с улыбочкой поддела Кирилла:
- А что же Вы не сочиняете? От жары плохо пишется? Кстати, Челковский,
никогда не присматривалась к Вашим глазам - они у Вас не просто голубые, а
синие. Очень даже интересно. А вот волосики могли бы быть погуще. Скоро
начнете облезать.
- Слушай... - Челковский схватил Тоню за руку.
- Слушаю, - сказала Тоня, не высвобождая руки, - так что Вы мне сейчас
продекламируете? В последний раз Вы читали что-то о дожде и одинокой девушке
на площади.
- Так ты серьезно считаешь, что я начну лысеть? Жалко. Но, наверное, ты
права. И отец, и дед у меня были лысыми. Так что есть в кого. Но я надеюсь,
что это произойдет не так скоро, как ты пытаешься мне накаркать.
- Накаркать! Что за слова, Челковский! А еще поэт! За это я с тобой
перехожу на "ты". Ну так что ты там мне хочешь прочитать?
- Слушай, Тонька, а тебе нравятся такие строки: "Море - это большая
свалка велосипедных рулей"?
- Челковский, неужели эта дрянь твоя?
- Ничего ты не понимаешь в поэзии. Это не мои строки. Это современный
поэт Алексей Парщиков. Поэт-метаметафорист. А это типичная метаметафора.
Понимаешь, если представить себе много, очень много рулей, которые ходят
туда-сюда, то как раз и получатся волны...
- Челковский, как хорошо, что не ты это написал. Может, это и
называется умно - метаметафора. Но так можно сказать только тогда, когда не