"Владимир Вольф. Точка приложения" - читать интересную книгу автора

куда нас, слышите? Вы обещаете? Конечно, не обязаны...
- Да, да... смешанно кивал Рытин и успокаивал ее ладонь. Вдруг - сжал
и переспросил, тихо, почти неслышно: - Вы сказали - на перроне случилось?
- Да. Только выбрались из поезда... Даже вскрикнул.
- Вскрикнул? Что? Что именно?
- Похожее на "стой" или "отставить" - ему было больно...
"Рафик" растворился в автомобильной сутолоке, а Рытин все еще смотрел
на грязный асфальт. Мыслей не было, кроме...
"Ты - вор..." - отдавалось бесконечным эхом.
Вокруг шумела обычная суббота, наугад выхваченная из осени - полной
холостого огня листвы...
"Ты - вор..."
На далекой детской площадке не унимался маятник качелей - пустых,
надоевших. И словно доносило скрипом:
"Ты - вор-р-р..."
Рытин согнал несуществующую прядь со лба и зашагал обратно к вокзалу.



7

Свой пассажирский он нашел в запаснике. Грязно-зеленые по-сиротски
жались друг к другу - безлюдные пыльные коробки, плотно закупоренные,
мертвые. Лишь в первом вагоне своего состава Рытин увидел отворенную
дверь. Воровато оглянулся по сторонам и поднялся в тамбур.
Вагон был убран, чист и спокоен. Только из прикрытой кельи доносился
странный звук - то ли плакали там, то ли подвывали... Рытин, стараясь не
шуметь, подкрался и заглянул. Галина сидела к нему спиной и подперев щеку
кулачком, смотрела в окно - поверх одинаковых крыш, и улыбаясь чему-то,
тихонько пела. Не разжимая губ. Быть может - сочиненное тут же. В ногах
ждала тугая сумка, постель была застлана, пол сыро блестел, а Галя -
последняя из персонала - присела на минуточку, оттаяла, и сама того не
замечая, размечталась вслух. Рытин не видел опущенных щек, затхлой
униформной серьезности - перед ним сидела девочка - большая, нескладная и
добрая. Рытин перевел дух - он шел сюда с внутренней готовностью скандала,
зло перебирая в памяти слова наибольшей остроты и веса. А теперь все
схлынуло, будто кончилась никому не нужная комедия, и жалко было
перебивать ласковый скулеж, и не было нужды искать брелок, потому что он
как на алтаре стоял перед ней - она молилась своему ангелу, возникшему в
невидимом пламени этой костяной свечи...
- Галя... - как можно мягче позвал Рытин.
Она сонно обернулась - вовсе не испуганная, с томной улыбкой в губах,
и кажется, не проснувшись - заулыбалась шире.
- А... Ты, чудик. Заходь...
Тогда Рытин, волнуясь как на экзамене, принялся рассказывать ей обо
всем - о упавшем самолете, о Потапчуке, о треклятой этой вещице - вбитой
меж ним и калекой, о тревоге и необъяснимой уверенности, которая заставила
его вернуться... Ему холодно внимали стеклянные глаза приборов, поникшие
тумблера - все окружение, которое честно отслужило смену и ныне желало
лишь тишины и покоя. Только дьяволенок на столе напоминал "щипчиками" о