"Александр Волгин. Исповедь (н.-ф. рассказ)" - читать интересную книгу автора

автоматических исследовательских станций, в действие были приведены все
резервы, лучшая техника шла на Ариану, лучшие ученые Земли. И все же я
чувствовал, что вся эта механизированная атака бессмысленна, ибо Ариану
нельзя выразить формулами, таблицами и схемами. Ни мощная техника, ни
научный интелект не смогут разгадать ее. Для этого надо просто выйти за
рамки привычного, избавиться от инерции мышления, отбросить стереотипы. Мы
видим только то, что хотим видеть и верим только в то, во что хотим
верить... Ураганы, землетрясения,- мы давали всему привычные земные
определения, даже не подозревая, что же на самом деле скрывается под этими
личинами...

Шли месяцы. Многообещающий штурм превратился в долговременную осаду.
Продолжать исследования больше не было смысла, мы запутались в ворохе
неразгаданных феноменов, не решив их не возможно было двигаться дальше.
Надо было остановиться, понаблюдать, сопоставить факты, подумать как
следует. Но человеческая гордыня не хотела признавать своего поражения и
хорошо отлаженная машина экспедиции продолжала работать. По инерции, в
холостую. И самое страшное, что при этом мы теряли людей. Пилот Герберт
Роумен взорвался в небе Арианы, его скайер столкнулся с шаровой молнией;
бесследно исчезли семь человек из группы геолога Федосеева, ушли в маршрут
и не вернулись; мучительно умер начальник Второй экспедиции Ремигиюс
Паулдис, по нелепой случайности оказавшийся на пути следования блуждающего
радиоактивного очага; група Нормана... Впрочем, об этом стоит рассказать
подробней.
Норман работал на озере. Я возил ему аппаратуру и оборудование, на
обратном пути прихватывал контейнеры с образцами грунта и воды. В тот день
Норман ходил злой как черт. Утром они предприняли очередную попытку
проникнуть в глубины озера и зонды опять не вернулись. Озеро, как
ненасытная прорва, поглотило глубоководные аппараты один за другим. А тут
еще с орбиты поступило сообщение о приближающемся урагане, надо было
свертывать оборудование и прятать под бронированный купол станции. Я забрал
контейнеры с пробами, погрузил их на свой скайер и остановился, наблюдая за
изменениями, происходящими вокруг. Тучи сгущались, отягощая небо, воды
озера вдруг пришли во вращение, странный громоподобный гул заполнил
окружающее пространство. Страшное величие было в этой картине. Норман
поторопил меня, крикнул, что ураган через полчаса будет здесь, и я
стартовал. Ученые помахали мне на прощание. До сих пор не могу простить
себе, что не забрал их с собой... На другой день я снова вылетел на озеро,
вез новые зонды. Я шел низко над скалами и вдруг краем глаза заметил среди
камней какое-то движение. Я развернул скайер и, увеличив площадь крыла,
сбавил скорость, По каменным завалам, спотыкаясь и падая, шел человек в
запыленном скафандре. Я вызвал его, но не подучил ответа. Посадив скайер на
крохотном пятачке свободном от скал, я побежал навстречу незнакомцу. Это
был Норман, он не узнал меня, он не узнавал никого и ничего... Потом
комиссия пыталась восстаноить картину происшедшего на озере, но от
бронированного купола станции не осталось даже обломков, все чисто, никаких
следов. Норман же рассказать о случившемся не сможет до конца своих дней.
Теперь-то я понимаю, что он был первым, кто понял что же на самом деле
творится на Ариане.