"Елена Волкова. Ведьма " - читать интересную книгу автора

но теперь ситуация осложнилось - ему казалось, что его считают не просто
безобидным чудаком, а чудаком, над которым можно безнаказанно смеяться. Он
закрылся в себе и не реагировал на реплики - настолько, что иногда не слышал
задаваемых ему учителями вопросов, и это тоже вызывало смешки. Он не понимал
причины такой перемены отношения к нему Кари - ведь, в конце концов, это она
первой заговорила с ним. Тогда почему, зачем выставлять его посмешищем пред
всем классом?!
Однажды после уроков, на выходе, его догнала Толстая Берта:
- Подожди! - ей было тяжело идти быстро. - Слушай, я хочу сказать тебе
одну вещь, чтоб ты знал... Над тобой смеется группа идиоток, а не весь
класс. Парни обалдели от такого ее поведения. Если бы кого другого, но чтоб
тебя так... Любая девчонка мечтает о таком к ней отношении. Чего ей надо-то
было?... А "благородный рыцарь" - прими это, как титул.
"Да мне наплевать на всех вас!" - чуть не крикнул он ей в лицо, но
вовремя сдержался: Берта была умнее многих других и, в сущности, была
несчастным человеком. Даже если она и завидовала чужой красоте и успеху,
виду не показывала и уж тем более не делала гадостей, и теперь, как могла,
выражала солидарность.
- Что у тебя с рукой?
- Порезался.
- Ты уже столько времени ходишь с повязкой.
- Глубоко порезался.
- Рука-то не пострадает?
- Надеюсь.
- Ну, ладно. Крепись... - с тем Берта развернулась и поковыляла в
противоположную сторону.
"Задружить с толстухой, что ли? - подумал он, глядя ей вслед. - Она
неплохой человек... - он вздохнул. - А потому не будем портить ей жизнь еще
сильнее..."
К началу марта стало ясно, что рука, если даже и восстановится
полностью, то не скоро и нелегко: пытаясь взять две октавы, он не чувствовал
мизинца и безымянного пальца, а ладонь немела. Отец страдал так, что он не
знал, чем его утешить и говорил, что виноват совсем другой человек, и что в
пианисты он, в конце концов, не готовился, а петь можно и с порезанной
рукой...
Но тогда же случилось такое, чего он не ожидал и к чему готов не был.
Он так и не понял, почему, но по школе - даже не по классу - поползли слухи
о легкомысленности и доступности Рыжей Кари. Настолько, что ученики старших
классов стали делать ей недвусмысленные предложения. Она, по обыкновению,
смеялась, кокетливо возмущалась. Потом оказалось, что все гораздо
серьезней - кто-то начал говорить, что видел ее там-то и с тем-то, а кто-то
утверждал, что сам был с ней - "наедине". И наконец он услышал собственными
ушами:
- Да ладно! С ним ходила, значит, а со мной что? Может, тебе заплатить?
- Я никуда ни с кем не ходила! - в ее голосе зазвенели слезы.
- Брось! Все говорят! Что, Музыкант тебе не заплатил - так ты на него
обиделась?
Можно было бы сразу дать по морде - но разговор происходил за дверью и
стало бы ясно, что он подслушивал. Он заметил тогда, что Кари изменилась -
она не смеялась больше, и выражение глаз ее стало постоянно испуганным и