"Ирина Волкова. Человек, который ненавидел Маринину" - читать интересную книгу автора

заполнила тревожно-яростная мелодия, причудливо сочетающая в себе
стремительный говор африканских барабанов, переливы испанской гитары и
пронзительную жалобу флейты. Резко и высоко подпрыгнув, Тамба жестко
приземлился на широко расставленные ноги и, сильно изогнув назад корпус,
отдался пластичному и стремительно-резкому ритму танца.
Он репетировал свое ночное выступление в стриптиз-клубе "Содом и
Гоморра".
Если бы десять лет назад кто-нибудь сказал Мапоте, что он будет
зарабатывать на жизнь, обнажаясь перед сексуально озабоченными старушками,
молодой аспирант философского факультета МГУ рассмеялся бы ему в лицо. Но
жизнь - вещь непредсказуемая. Иногда она выкидывает штучки и похлеще.
Светлана Одинцова, мать Мапоты, как многие девушки, чья молодость
пришлась на времена брежневского застоя, мечтала выйти замуж за иностранца
и уехать жить за рубеж. Ее мечта осуществилась. Светлана стала законной
супругой Сомалийского студента Теодора Мбанги Тамбы и даже родила от него
ребенка.
Теодор был высок, мускулист и красив, как арап Петра Великого. Черты
его лица, как, впрочем, у многих сомалийцев, были скорее арабскими, чем
негроидными. Полная радужных надежд, Светлана улетела с мужем и сыном в
прекрасную страну Соомаал, что на языке местных жителей означает "Молочная
страна".
Пролетая над бескрайней Нубийской пустыней, Светлана пыталась
представить свою будущую жизнь в Могадишо. Она почему-то была уверена, что
все столицы более или менее одинаковы и Могадишо - это почти Москва, но
только немножечко поменьше. О том, что письменность в Сомали была введена
около года назад и что ни газет, ни телевидения, ни высотных домов там нет
и в помине, Теодор как-то забыл упомянуть.
Кое в чем столица Сомали все-таки напоминала Москву. Местное время
там совпадало с московским. Но на этом сходство кончалось, и начинались
сплошные различия. Могадишо состоял из крытых соломой хижин. Некоторые
хижины были побольше, а другие поменьше. Хижина Теодора Мбанги Тамбы была
по сомалийским меркам просто огромной - по меньшей мере восемьдесят
квадратных метров.
Светская жизнь сомалийского бомонда протекала в многочисленных
чайных. Народ рассаживался на табуретках, расставленных в тени деревьев,
и, лениво потягивая чай с верблюжьим молоком, часами слушал радио.
Радиоприемники в Сомали тоже были роскошью, доступной очень немногим.
Встреча с Могадишо стала для Светланы подлинным шоком. Но еще большим
шоком для нее оказалось то, что у ее любвеобильного мужа уже было две
жены. Унылой жизни в гареме гордая душа русской женщины выдержать не
могла. Добравшись с маленьким Мапотой на руках до советского посольства,
Светлана пала на колени, со слезами на глазах умоляя отправить ее на
любимую родину. Ребенок был вписан в паспорт Светланы, так что с этим
проблем не возникло, и она, загоревшая, похудевшая и порядком напуганная,
вновь оказалась в Москве.
В школе ребята дразнили Мапоту, обзывая его ваксой, бабуином и
бананом. Маленький мулат начал усиленно качать мускулы и вскоре с помощью
грубой силы добился всеобщего уважения. Закончив школу, он поступил на
философский факультет МГУ, блестяще защитил диплом и в начале перестройки,
полный радужных надежд, сдал экзамены в аспирантуру.