"Ирина Волкова. Бюро убойных услуг " - читать интересную книгу автора

- Пельмени дорожно-самостийные, Тарасо-Зюзинские, хватай-налетай, в
темпе разметай! - хрипло крикнул Паша Зюзин в разбавленную жидким светом
фонарей липкую осеннюю темноту.
Поддавал-пил, наблюдающий на расстоянии за торговым дебютом бывшего
"гиббона", кивнул смущенному майору и одобрительным жестом поднял вверх
большой палец.
Противный колючий ветер сек лицо мелкими дробинками снежинок.
Несмотря на позднее время, мимо деловито и безучастно сновал типичный
вокзальный люд - бабки с неизменными тележками, лица кавказской
национальности в вытянутых на коленках спортивных штанах, воняющие мочой
бомжи, костлявые цыганки в длинных засаленных юбках, граждане, спешащие к
электричкам.
- Что это они все разного размера? - склочно осведомилась толстая
бабища в бордовом китайском пуховике, подозрительно взирая на пакет с
продукцией Тараса. - И скособоченные какие-то, словно их корова жевала.
- Это особый сорт, - нашелся майор. - Пельменное ассорти. А что форма
и размер разные - так это специально разработанный эксклюзивный дизайн,
разбивающий оковы обыденного однообразия.
- Что-о? - ошеломленно вылупилась женщина. - Какие еще там оковы?
- Обыденного разнообразия, - пояснил свою мысль Зюзин. - Держу пари -
в этом пакете вы не найдете двух одинаковых пельменей. В том-то вся фишка
и заключается. Вот машины, к примеру, разными делают: есть джипы, седаны,
спортивные, грузовики, фургонетки - а для чего это, спрашивается? Чтобы
глаз радовался, на дорогу глядя. Так же и мои пельмени. Каждый из них
отмечен печатью неповторимой индивидуальности. Этот вот, маленький,
расплющенный - "Запорожец" после аварии, вон тот, вытянутый, гладкий,
блестящий, обтекаемой формы - "Феррари", этот, кругленький, уютный -
"Фольксваген-капля", а вот...
- И почем стоит эта ваша неповторимая индивидэдальность? - ядовито
осведомилась бабища.
- Сущий пустяк. Пятьдесят рублей.
- Что-о? - опешила женщина. - Пятьдесят рублей - за это?!! Да где ж
это видано - такие деньги за расплющенную тухлятину драть! А из этого и
вовсе шерсть торчит. Совсем обнаглели, паразиты! Неизвестно, что еще вы
внутрь туда понапихали! Вот позову сейчас милицию, санэпидемстанцию,
ОБХСС, живо вас, спекулянтов, на место поставят...
"Не нравится - не бери", - хотел было ответить оскорбленный в лучших
чувствах Паша, но вместо этого замер в неловкой позе с протянутой вперед
рукой, открытым ртом и пугающе неподвижным взором.
Облитый ярким светом фонаря, от метро к площади Киевского вокзала
гордо дефилировал труп, его труп, тот самый труп, из-за которого майора
безжалостно оторвали от теплой гибэдэдэшной кормушки.
Темные слегка вьющиеся волосы, взлетая под порывами ветра, открывали
благородную линию высокого гладкого лба. На матовом породистом лице играла
самодовольная улыбка. Полы элегантного пальто цвета кофе с молоком
романтично взвивались в такт мужественной скользящей походке. Благородно
сияли не оскверненные вездесущей московской грязью светлые замшевые
ботинки.
- Труп! - истошно вскрикнул Паша Зюзин, оборвав этим странным