"Ирина Волкова. Я, Хмелевская и труп " - читать интересную книгу автора

подтянутыми к груди коленями он без труда помещался в просторном багажнике
"мерса". Туловище индейца было развернуто так, что он полулежал на спине, и
его широко открытые глаза, не мигая, буравили небо. С левой стороны груди
виднелось узкое входное отверстие колотой раны, от которой тянулась
тоненькая извилистая струйка уже запекшейся крови. Машинально я отметила,
что такая рана могла быть нанесена стилетом или навахой - узким складным
испанским ножом. Меня поразило, насколько красивым и пропорциональным
оказалось тело индейца. Он был сложен просто божественно.
При жизни Росарио Чавес Хуарес не казался мне привлекательным, впрочем,
я никогда раньше не видела его обнаженным. Широкоскулое желтое лицо
ацтекского божка с резкими и грубыми чертами, с жесткими, как проволока,
иссиня-черными волосами, большим ртом и узкими миндалевидными глазками
вызывало у меня скрытую неприязнь, хотя объективных причин для нее вроде бы
не существовало. Мне было непонятно, почему вокруг Чавеса неизменно
крутились влюбленные в него на редкость привлекательные с моей точки зрения
девушки. Теперь, увидев тело Росарио, я начинала их понимать.
Вообще-то в своей повседневной жизни я никогда не отличалась особенным
хладнокровием. Обладая легко возбудимой нервной системой и живым
писательским воображением, я вечно представляла себе что-нибудь ужасное, что
пока еще не произошло, но может произойти, беспокоилась по всяким пустякам
вроде того, что моя собака может простудиться, лежа на асфальте, и заболеть
или что она, гуляя в лесу, нахватается клещей. Я задумывалась над тем, что
делать, если случится очередной государственный переворот и опять начнут
сажать всех в лагеря, или о том, что станет с нашей экономикой, если
западные банки откажут нам в кредитах. Я заранее прикидывала, что
предпринять, если в разгар зимы в моем доме отключат воду, отопление,
электричество и газ, что, впрочем, регулярно происходит в Сибири и на
Дальнем Востоке.
Я запасалась свечами и миниатюрными дровяными печками-"буржуйками", на
случай голода в стране, я освоила, как выживать в лесу и как заготавливать
впрок съедобные растения и коренья, и все это при том, что жила я, по нашим
российским меркам, очень даже неплохо и никогда не страдала от голода,
холода или политических преследований. Словом, я была паникершей. Но,
странное дело, как только я попадала в действительно опасную ситуацию, а это
случалось нередко и обычно по моей собственной глупости, все мои
воображаемые страхи мигом исчезали, и я начинала действовать достаточно
здраво и логично до тех пор, пока все не улаживалось. Мне даже казалось, что
от стресса я на какое-то время вообще утрачиваю способность испытывать
эмоции и волноваться.
Вот и сейчас я смотрела на скорчившегося в багажнике мертвого Росарио
Чавеса, не чувствуя почти ничего, кроме смутной жалости, из-за того, что по
каким-то непонятным мне причинам оборвалась жизнь молодого, полного сил
парня.
В моем мозгу уже прокручивались варианты того, как мне действовать.
Вариантов было много, отсутствовал среди них лишь один - вызвать милицию. В
том, что милиция быстро найдет истинного убийцу, я сильно сомневалась. Им в
общем-то и искать было не надо - я под рукой с чужой машиной и трупом
знакомого мне человека в багажнике. Правда, мотива вроде у меня нет, но
придумать мотив для убийства известного в определенных кругах
латиноамериканского донжуана было не так уж трудно.