"Ирина Волкова. Безумный магазинчик" - читать интересную книгу автора

наполненный зрительный зал на миг замирал, а поклонники-подростки,
мучительно краснея и содрогаясь, кончали в штаны.
- Какая гадость, - брезгливо произнесла убийца.
Отойдя на несколько шагов в сторону, она открыла лежащий на газоне
футляр от скрипки. Сегодня ночью скрипку заменило орудие убийства. Женщина
уже собиралась уложить топор на место, но, взглянув на застывшую на лезвии
кровавую массу, передумала. Бросив топор на землю, она вытащила из футляра
закрепленную в углублении для смычка изящную серебряную ложку с отделанной
эмалью ручкой. Ручка была выполнена в форме обвившейся вокруг дерева
изумрудно-зеленой змеи с маленькими и злыми рубиново-красными глазами.
Вернувшись к телу Лолиты, убийца наклонилась над ней и, неразборчиво
бормоча какие-то слова, ложечкой отковырнула сероватую мякоть мозга.
Ненадолго замолкший соловей снова запел, самозабвенно призывая
неведомую подругу.
Женщина с демонстративной медлительностью прикоснулась губами к ложке,
словно целуя невидимого возлюбленного. Кусочек мозга скользнул ей в рот, как
горячий мужской язык. Зажмурившись, она тихо застонала от удовольствия и
проглотила его.
Футляр от скрипки вновь оказался в ее руках. Серебряная ложечка с
ручкой в форме змеи заняла свое место в отделении для смычка. Топор женщина
решила оставить на месте преступления. Никаких отпечатков на нем,
естественно, не обнаружат, даже если кому-либо придет в голову их искать.
Грациозно ступая длинными мускулистыми ногами, убийца пересекла задний двор
магазина № 666 и растворилась в темноте.
Под застывшими, словно в почетном карауле, равнодушными черными
шестерками неподвижно лежала мертвая кошка с раздробленным черепом и
красивыми темно-золотистыми глазами.

Покрытые золотистым средиземноморским загаром пальцы с тщательно
отполированными ногтями расстегнули застежки футляра и бережно вынули из
него скрипку работы Гварнери. Подбородок привычным движением лег на деку.
Подушечки пальцев ощутили тугое сопротивление струн. Смычок на мгновение
замер в воздухе, а потом опустился вниз, рождая первый,
неопределенно-пронзительный звук.
Мелодия выплывала в открытое окно, уносясь далеко в ночь, накрывшую
воспетый еще Булгаковым дачный поселок Перелыгино. Лет тридцать-сорок назад
за Перелыгинские дачи рвали друг другу глотки признанные официальной властью
маститые советские писатели и поэты. Сейчас дачи обнищавших деятелей пера
скупали бандиты, политики и бизнесмены. Деревянные домики с аккуратными
резными ставнями шли под снос, уступая место крытым металлочерепицей
особнякам из дорогого финского кирпича.

- Ну, блин, началось, - вздохнул Крот.
- Ты, блин, лучше не возникай, - покосился на него начальник охраны.
- У меня от этой музыки кишки наружу выворачиваются. Вроде за стеной
играет, а все равно до пяток пробирает. Уж лучше пулю схлопотать, чем каждый
день так мучиться.
Начальник охраны недовольно покосился на Крота.
- Будешь продолжать в таком роде - и впрямь пулю схлопочешь.
- Молчу, - понурился Крот. - Кстати, слышал, какая была фамилия у