"Сергей Волков. Великое Лихо, книга 2 " - читать интересную книгу автора

Чудно как-то. Уж не чародейство ли какое, а, други?
- Чародейство, не чародейство, а по мне так - коли тепло, так и нам в
помощь, стало быть, радоваться надо! - Зугур усмехнулся, закончил точить
лезвие секиры, попробывал пальцем, нахмурился и вновь взялся за правило -
недоточил, не вывел до конца, в бою подведет оружие, и сложишь голову, а
все отчего - поленился, как должно, сделать.
Луня, у которого и меч и цогский кинжал всегда были в порядке, убрел в
сторонку, прислонился к желто-бурому сосновому боку, выпростал из-под шапки
ухо, приник им к стволу, закрыл глаза и вслушался в жизнь могучего дерева.
Не верилось Луне, что не весна пришла, надоел уже мороз, надоели метели.
Слушал ученик волхва, не проснулся ли сок в сосне, не потек ли по древесным
жилам, пробуждая дерево от спячки. Конечно, кому не попадя такого не
услыхать, но Луня недаром волхвовству учится, умел кое-что.
Слушал он, слушал, вникал, обостряя слух, распускал все ниточки свои
чуешные, силился - и услышал. Но не ток крови сосновой, а другое - услышал
плач далекий, не древесный, не звериный - человеческий плач. Баба плакала,
недалеко, на полуночь и восход в десяти полетах стрелы. Вот такая весна...

* * *

Ее звали Вокуя и она была родом чистокровная чудя. Похожая на
затравленного зверька, грязная и замурзанная, в плоховыделанных,
кислопахнущих шкурах, с колтунами в спутанных волосах, она не ела, не
мылась, и не спала уже две семидицы. Все родичи Вокуи ушли в лучший мир -
так она сама сказал Шыку, единственному из троих путников, с кем стала
разговаривать.
- Видать, мор унес всех её родных. Не пойму, как она-то убереглась? -
угрюмо проговорил волхв, когда напоенная отваром из ягод и шариков мурцы
чудя уснула у костра.
Нашли её быстро. Едва Луня услыхал плач, он тут же бросился за волхвом
и Зугуром. Путники, идя на звук, вышли в конце концов к большой поляне,
посреди которой, на высокой, раздваивающейся в трех человеческих ростах от
земли сосне, сидела и горько рыдала худая простоволосая девчушка. А вокруг
соснового ствола стояли и сидели, высунув из пастей розовые парящие языки,
волки, крупные, почти черные в сумерках. Зугур вскинул было лук, но Шык
удержал его. Вынув из колдовской котомки серый камень на кожаном шнуре,
амулет Хорса, волхв метнул его в вожака, и волк, вначале ощерившись, вдруг
коротко взвыл, и повинуясь его приказу, волки один за другим скрылись меж
сосновых стволов, и пропали во мраке надвигающейся ночи.
Путникам пришлось повозиться, снимая найденыша с дерева. Когда
опасность миновала, девочка, взметнувшаяся до этого на спасительный ствол
единым духом, теперь не могла сама слезть с него. Зугур, связав несколько
кожаных ремней меж собой, закинул один конец наверх, на дерево, Шык,
немного говоривший по-чудьски, велел девочке обвязать себя, а потом все
трое походников ухватились за нижний конец, и потихоньку спустили Вокую
вниз.
Она проснулась на рассвете, вскочила, затравленно озираясь, метнулась
к мешку с остатками припасов, выхватила оттуда ломоть вяленного мяса, и с
рычанием впилась в него меленькими острыми зубками.
- Эх ты, голодень лесная! - усмехнулся проснувшийся Шык, велел Луне