"Сергей Волков. Великое Лихо, книга 2 " - читать интересную книгу автора

невидимой во мраке скале - ещё одна, и где-то вдалеке - еще, а уж самую
дальнюю можно было разглядеть лишь как горящую точку во тьме северной ночи.
Похоже было, будьто неведомая птица пронеслась над горным склоном, и то
там, то здесь чирканула огненным крылом по черным камням.
- Хвала Влесу, он услышал меня и указал путь! - прошептал Шык, зажимая
рукой окровавленное запястье. Зугур кинулся к волхву, звериной жилой
перетянул руку ниже локтя, пережимая вену, сунулся с тряпицей - перевязать.
Шык, прикрыв глаза, остановил его, вынул из котомки пучок сухой травы,
положил на порез, потом кивнул - заматывай. Когда рана была перевязана,
тяжело поднялся, опираясь на Красный меч, шагнул, пошатываясь, раз, другой,
замер, прислушиваясь к своим ощущениям, потом неожиданно подмигнул Зугуру:
- Ни-ичё! Дошкандыбаем! Ты в оба гляди, знак путеводный не потеряй.
Торопиться нам надобно - к восходу погаснут кровяные стрелы...
Зугур поудобнее перехватил покрытую засохшей влотовой кровью секиру,
подставил волхву свободную руку и шагнул вперед, целя выйти к первой из
горящих Влесовых стрел.

* * *

Путь наверх дался Луне с великим трудом. Огненный шар ярости все ещё
жил в нем, толкал вперед, заставлял превозмогать боль, а вот избитое тело
не слушалось, ноги оскальзывались на обледеневших камнях, пальцы рук
разжимались, и Луня раз за разом летел вниз, на дно расщелины, а когда
поднимался и вновь лез к устью, сил оставалось все меньше и меньше.
В другое время он легко одолел бы этот подъем, да чего там говорить, в
подземных норах, во время похода за драгоновой смертью, приходилось
взбираться по кручам повыше и пообрывистее этой, но тогда Луня был цел и
невредим, а сейчас силы покидали молодой тело, как вода покидает треснувший
ушат - не быстро, но неотвратимо.
И все же Луне удалось вылезти наверх. Когда надежда уже оставила его,
когда черное отчаяние заползло в душу, когда замерзшие, заколевшие пальцы
рук и ног перестали чувствовать боль от прикосновений к грубой поверхности
камней, когда даже пылающая ярость в сердце чуть поугасла, откуда-то вдруг
пришла холодная, страшная в своей отчетливости злоба, злоба на весь Белый
Свет, на людей и нелюдей, на всех живых тварей и на богов, злоба на себя
самого, непутевого и неумелого.
И Луня легко, словно за его спиной были невидимые крылья, взлетел по
куче камней к потемневшему за это время небу и оказался на большой, косо
уходящей в вечерний сумрак скале. Справа высилась вершина Мурашника,
освещенная выкатившимся из-за восходного окоема Яровым ликом, слева,
далеко, за ровным обрезом видимой земли, ещё стояла ночная тьма, а вокруг
лежал вздыбленный каменистый склон, и прямо к Луне неслись по нему с
десяток черных исполинских фигур. Влоты!
Страха не было. Луня растратил все силы на то, что бы выбраться из
своего узилища, и теперь с каким-то тупым безразличием наблюдал за
приближением своей смерти. Он смотрел на свисающие подчти до земли руки
великанов, каждая с его туловище толщиной, смотрел на короткие, кривые и
косолапые ноги, на огромые, бочкообразные тела, широченные плечи, маленькие
головки с приплюснутыми носами, широкими ртами и горящими свинячими
глазками. Среди приближавшихся влотов было три "влотовых бабы", как назвал