"Сергей Волков. Великое Лихо, книга 2 " - читать интересную книгу автора

самому уху Станы. Старухи согласно закивали и выжидающе посмотрели на Шыка,
мол, чего скажешь, волхв, с чем пожаловал?
- С поклоном мы к вам, бабушки, от всего рода Влеса, от земель наших,
от людей. - не спеша начал говорить Шык: - Путь наш долог будет, вот мы в
начале вас навестить решили, погостить маленько, ну, и Алконосту
поклониться...
- Ай, Шык, вечно ты как вьюн речной! - сердито блеснула единственным
глазом из-под клочковатых бровей Стана: - Сроду я от тебя прямого слова не
слыхивала, а ведь я тебя ещё сосунком помню! В будь закраинную заглянуть
хочешь? Так так и говори, а не вертись цмоком на угольях! А про поход ваш
мне ведомо. Про тот, из которого вы вернулись недавно. А вот куда нынче
идете... То ваше дело! Но перечить воле твоей, Шык, я не буду, да и сестры
мои тож. Про великие беды, что мир сострясают, раскалывают его на две
части, известно нам, но Алконост ничью сторону не держит, а потому все так
будет, как он захочет. Идите за нами, родичи, и ты, пришлый человек Зугур,
обогрейтесь, перекусите, чем Род послал, что Яр даровал, а как отдохнете,
приходите к Мертвому Омуту, мы с сестрами там вас дожидаться станем...
Старухи, опираясь на клюки, не спешно поднялись, и шаркая ногами,
двинулись внутрь горы. Путники отправились следом. Зугур, невольно пригибая
голову, недовольно пробормотал что-то про мышиные норы, по которым ему
опять приходиться лазить, Шык молчал, задумавшись о чем-то своем, и лишь
Луня, радуясь предстоящей встречи с отцом, забежал вперед и принялся
выспрашивать у Седых, как он поживает, да не болеет ли...
Неширокая и извилистая нора, по которой шли путники, привела их в
Припасную пещеру, оттуда - в Трапезную, оттуда - в Мойню, где тек
неглубокий подземный ручей, не замерзавший даже в самые лютые зимы, а уж
потом они оказались в Большой пещере, длинном подгорном зале, где жили
Седые и все, кто был у них на попечении.
Зал, поделенный деревянными и каменными перегородками на клетушки,
отапливался десятком дымных очагов. Клубы черного в полумраке дыма
поднимались к неровному, изрядно закопченному каменному потолку и
сквознячком утягивались вон, в тайные отдушины и отнорки. В конце Большой
пещеры высился деревянный идол, обряженный в вышитое нарядное платье -
Мокошь, Великая Мать, Прародительница всего живого, главная бабья, а коли
подумать, то и вообще главная богиня родов.
Навстречь путникам, приплясывая, гыгыкая и звеня бронзовым бубенцом,
бросился дурачок Мизя, из рода Горностая, человечек добрый, ласковый ко
всему живому, но в свои сорок зим так и оставшийся по воле богов с разумом
полутора годовалого ребетенка.
Мизя любил весь мир, ластился ко всем, а если его отталкивали,
обижался и плакал. Дурачка жалели, но в городище Горностаев жить ему было
тяжко - поди угляди за блажным. Так Мизя оказался в Лысой горе.
- Ходишь, ходишь, чего ходишь? - приплясывая вокруг Шыка, залепетал
Мизя свои присловия, ему лишь одному и понятные, растягивая в улыбке
слюнявый рот. Шык вынул из кармана свой шубы ломоть сотового меда,
завернутый в бересту, и деревянную колотушку, подал дурачку, улыбнулся:
- Бери, Мизя, светлая твоя головушка!
Мизя радостно захохотал, сунул мед вместе с берестой в рот, и гремя
дареной колотушкой, помчался куда-то, влекомый лишь ему одному понятным
делом. Луня заметил, как Зугур скривился, вопросительно глянул на вагаса.