"Сергей Волков. Чингисхан. Книга первая. Повелитель Страха" - читать интересную книгу автора

дующий здесь ветер, я спускаюсь на улицу Пушкина, но прямо посредине
останавливаюсь. Путь мне преграждает похоронная процессия. Открытый
грузовик, гроб в еловом лапнике, десяток скорбящих, бредущих следом.
"Встретивший мертвеца к мертвецу и отправится". Прижав локтем сумку, я
кидаюсь в соседний дворик, запутываюсь в каких-то сохнущих простынях, лезу
через поленницу дров. Черт бы побрал этого "жучка" с его эзотерикой! Дрова у
меня под ногами разъезжаются, я падаю, попадаю ногой в лужу мутной воды.
Гнилостный запах обволакивает меня, плывет над двором.
- Ты что, охренел? - кричит мне из окна мрачный мужик в майке. - Куда
прешь, козел?!
- Да пошел ты! - ору я ему в ответ и, проклиная теперь уже не "жучка",
а казанские трущобы, хлопаю дверью проходного подъезда.
Вот и улица Пушкина. Трамвайные рельсы блестят под немилосердным
солнцем как намасленные. Желто-красный вагон устало гремит железными
кишками, натужно одолевая подъем. Я смотрю на номер - "пятерка"! Приходится
сделать марш-бросок до остановки, но, даже зажав в руке билетик и усевшись
на бугристое сидение, я все еще не могу отойти от пережитого.
Встретивший мертвеца к мертвецу и отправится...
До начала сеанса - полчаса. Торопливо ужинаю, поглядывая на часы. С
минуты на минуту должна прийти Надя.
Нож выскальзывает из моих пальцев, падает на край стола, а оттуда - на
пол.
- Ручкой о столешницу постучи, - советует мать, не оборачиваясь. - А то
придет незваный гость.
- Почему незваный? - удивляюсь я. - Надя же должна зайти. Я тебе
говорил: мы в кино собрались, на "Экипаж".
- Это если бы ты вилку уронил, - объясняет мать. - А то - нож.
Мне вспоминается фраза из альманаха "жучка": "Суеверия есть обобщенный
коллективный опыт народа, прошедший проверку временем". Я кладу нож в мойку
и отправляюсь в свою комнату - пора переодеваться, времени уже половина
девятого. Звонок в дверь застает меня перед открытым шкафом.
- Мам, это Надя. Открой, а то я в трусах!
Проблема выбора рубашки в жару приобретает воистину планетарные
масштабы. Нейлоновую не оденешь - сразу же истечешь потом, с длинным рукавом
не пойдет - будешь выглядеть дебил дебилом. Тенниска с тремя пуговками на
воротнике какая-то линялая - тоже мимо. В итоге останавливаю свой выбор на
цветастой футболке, сплошь покрытой надписями на разных языках
"Олимпида-80". Вот, это как раз то, что нужно.
Краем уха я прислушиваюсь к происходящему в прихожей. Мать с кем-то
разговаривает, но это явно не Надя. Голос глуховатый, мужской.
"Кого там принесло? А нож-то сработал, вот и не верь после этого в
приметы", - я застегиваю свои парадные польские джинсы и выхожу из комнаты.
Мать запирает дверь. На тумбочке под зеркалом лежит какой-то конверт.
- Новикову Артему Владимировичу. Тебе, - кивает мать. - Заказное, с
доставкой. Я расписалась.
- Откуда? - я беру письмо, верчу его в руках, разглядывая марки с
космонавтами. "Союз-Аполлон, 1975 г. Почта СССР". Года три назад я бы
непременно отклеил их над паром - для коллекции.
- Обратный адрес посмотри, - говорит мать.
Я читаю вслух: