"Борис Володин. Кандидат в чемпионы породы " - читать интересную книгу автора

закрепить и отпечатать к завтрашнему дню, а у нее самой другие хлопоты, у
нее "отец на руках". И удалилась.
У ребят и мысли не мелькнуло отложить исполнение возложенной на них
миссии. Но пока шли приготовления да пока заряжали бачок пленкой, как на
грех, непрестанно звенел то дверной звонок, то телефонный.
Явился в яркой зеленой рубашке Гасан Давыдыч. Умильно сказал Варягу:
"Золотая собакаГ" - и огорчился, что нет бабы Наты - он хотел одолжить у нее
трояк до получки.
Славик Рыбкин, из дома четырнадцать по Нижней Масловке, главный
любопытный из Димкиного класса, конечно, не был впущен для обозрения Варяга.
Он пустил от обиды слезу и несколько раз трахнул кулаком и даже ногой по
запертой перед его носом двери. И тотчас же мама Эдика Соломатина
осведомилась по телефону, намерен ли ее сын сегодня готовить уроки, а
сообщение о том, что он занят исполнением общественной работы, почему-то
восприняла с недоверием.
И дважды какой-то неприятный скрипучий голос спрашивал Наталью
Павловну. А затем по моему поручению позвонил навестивший меня в тот день в
"Дубках" писатель, приятель Виктора Семеновича, и попросил непременно
предупредить бабу Нату, что в санатории испортились телефоны, пусть она не
беспокоится - до понедельника их вряд ли починят. Этот звонок, единственный,
был кстати: подошедший к телефону Данила вежливо спросил, сколько минут надо
проявлять пленку. Совет был дан. Приятель Виктора Семеновича поболтал с ним
еще немного. Сообщил, что у Виктора Семеновича неприятность: он собрался на
охоту, а какой-то шофер-новичок помял ему крыло и разбил фару. И получил в
ответ информацию, что ребята, проявив пленку, собираются пойти купить
фруктовой водички, ибо у них есть восемьдесят восемь копеек.
Словом, работа проходила в обстановке, совершенно не позволявшей
сосредоточиться. И вот, представляете, при всем этом пленка оказалась на
диво удачной! Ее подвесили в кухне на капроновой леске, натянутой для сушки
белья. У них было на троих шестьдесят четыре копейки, но ведь и две бутылки
из-под проявителя и закрепителя тоже кое-что стоили. Их отмыли, пристегнули
Варягу поводок и отправились в соседний дом - в магазин "Квас".
А там - одно квасное сусло в пол-литровых банках, вещь, удобнейшая на
даче, но непригодная к немедленному употреблению. И за соседней дверью - в
"Минеральных водах" - только дефицитнейшая и очень противная на вкус
"Нафтуся", которую почечные больные ищут по всему городу, но пить ни один
нормальный человек не станет. Зато из тени винного отдела продуктового
магазина, что в нашем собственном доме, вышел и пересек ребятам дорогу такой
толстый дядька с короткой круглой бородкой, в желтой рубашке, в настоящих, с
сединой - под цвет его волос - джинсах и с авоськой, полной Чебурашек
"Байкала", что ребята рты разинули.
Митя, Данька и Здик застыли на распутье, ибо всем троим вход в винный
отдел был родителями запрещен. Но толстый бородач так любовно пристраивал
свою авоську с "Байкалом" меж сиденьями беленьких "Жигулей", стоявших у
тротуара, что жажда пересилила.
А было шесть часов вечера, и, кроме "Байкала", на запретном прилавке
продавалось пиво и прочее. И еще не успели мальчики с Варягом войти в
злополучный отдел, как страждущие в очереди дядьки заворчали, что здесь не
хватало только собак и мальчишек.
Разделиться было невозможно: в столь недружелюбной атмосфере локоть