"Мирон Володин. Роза любви " - читать интересную книгу автора

из-за меня. - Из-за тебя? При чем здесь вообще ты? Это была вынужденная
мера! Я его убил, потому что защищался, потому что в противном случае он мог
убить меня! Этому сумасшедшему я стал на дороге лишь потому, что знал о его
мифических сокровищах!
Андрей осекся. Сейчас он поймал себя на том, что перестал верить в
самоубийство Горина. То, что его тело так и не было обнаружено, склоняло к
мысли, что Горин не покончил с собой, хотя по какой-то причине позволил всем
так считать, а это он, Андрей, утопил его в гроте, заставив повторить
трагический конец майора Штаузе. Впрочем, только зациклившийся маньяк мог бы
вторично разыскивать им же найденный клад, да еще придерживаясь прежнего
нерационального пути. Другого объяснения этому не было.
- Тебе не в чем себя упрекнуть. Скорее моя вина в том, что я отпустила
тебя.
О, Ксения! Она была и останется романтичной домохозяйкой.
- Пойдем, - сказала она. - Есть одно место, где мы сможем переночевать
так, чтобы хозяин нас оттуда не выгнал.
Она повлекла его единственной улицей, рассекавшей надвое деревню,
свернула затем на узкую тропинку, петлявшую между дворами, прошла ею до
конца и смело отворила калитку в ограде последнего по счету обветшалого
домика, разместившегося у самого подножия горы.
Как видно, здесь давно никто не жил. В углу подворья стоял почерневший
сарай, из пустых окон которого доносилась угрюмая тишина. Дом свободно
зарастал сорной травой, она была им по колена. Сминая ее на свом пути, они
подошли к крыльцу. На проржавевшей щеколде висел замок. На удивление
уверенно Ксения провела рукой под навесом, и-таки нашла ключ. Замок
поддавался туго, Андрей сам взялся за дело и открыл дверь. Запустение
ощущалось во всем, Ксения была права. Пыль ровным слоем покрывала
поверхность обеденного стола, занимавшего середину комнаты. Проломленный
стул был придвинут к нему. На другой, расползающийся, садиться было опасно.
В углу стоял старый, как мир, засаленный, ободранный тапчан. Будто на нем
родилось и умерло несколько поколений. Ни шкафа, ни комода. Наверное,
остальную мебель распродали или раздарили последние хозяева перед тем, как
покинуть жилище. Это было видно по стенам, носившим следы притертых к ним
когда-то шкафов, зияющих отверстиями из-под дюбелей, а сегодня по углам
затянутых грязной паутиной. Андрей задел пустую портретную раму, валявшуюся
на полу, из которой почему-то выдрали фотографию. Не просто аккуратно
вынули, а именно выдрали, судя по торчащим клочьям фотобумаги. Он
содрогнулся, представив, с какой ненавистью кто-то должен был вот так грубо
срывать чей-то портрет.
- Что все это значит, объяснишь, наконец?
Но Ксения снова отмахнулась.
- Ах, не спрашивай, прошу тебя. Не сейчас. Сегодня, когда я тебя нашла,
мне не хочется об этом говорить.
Она плюхнулась на тапчан, в ответ затянувший жалобную песню, и, словно
желая попросить у него прощения, с нежностью разгладила появившиеся на нем
морщины.
- Иди ко мне. Я не могла дождаться, когда мы снова окажемся вместе. За
это время я многое поняла. Признаю, я была очень глупа. Но я люблю тебя и не
хочу потерять. - Но, дорогая, - увидев, что она расстегивает на себе платье,
он смутился, - я тоже многое успел осмыслить. Мне кажется, у нас ничего не