"Мирон Володин. Братья" - читать интересную книгу автора

Они лежали на мешках, оттуда в окно был виден экран и спины
сгрудившихся у телевизора железнодорожников. С демонтируемого завода где-то
на Алтае вывозили и уничтожали химическое оружие в присутствии НАТОвских
генералов. "Таким образом,- комментировал обозреватель,- никто уже не
сомневается, что наша страна намерена твердо следовать взятым на себя
обязательствам. Затаив дыхание, мир с интересом следит за этими событиями.
Крупнейшие телекомпании мира во всех подробностях освещают..."
В кладовку вошла Надя. Дверь изнутри не запиралась, да и работали в
буфете только они две - Жанна и Надя. С грубовато-равнодушным видом она
подхватила наполненный мешок и вышла за дверь, оставив ее приоткрытой.
Жанна тихо застонала - с закрытыми глазами и приоткрытым ртом. У нее
были "золотые" зубы. Они наводили на него тоску, и он, чтобы не смотреть,
уткнулся в ее шею, мягкую, как пуховик.
- Старая дева, - выдохнула Жанна, не то из сочувствия, не то из
презрения.
Она ерошила его волосы, а его это почему-то раздражало. Он поднялся и
стал одеваться. Она тоже села, и ее отвисшая грудь достигла складок живота.
Ему захотелось сказать ей что-нибудь колкое.
- Ты всегда этим занимаешься между первым и вторым блюдами?
- Я сбрасываю калории. Надо же заботиться о форме!
Невольно она ему подыграла, он прыснул со смеху.
- Твой муж обязан поощрять твое увлечение спортом!
- Заткнись! Неблагодарный!
- Это я-то должен быть благодарным? Ну, ну!
- Эй, щенок! Забыл свое место? Хочешь вылететь отсюда вместе с помоями?
Ну так я тебе это устрою!
Она разозлилась. Виталий почувствовал себя лучше и в приподнятом
настроении ушел из буфета.
Он возвращался назад, почти не различая дороги из-за рябящего
снегопада. Во рту было еще горько от губной помады, заставившей его
плеваться следующие полчаса. Наконец впереди выросло полотно, к
противоположной стороне которого, скрытое высокой насыпью, притерлось шоссе,
оно было как бы затиснутое в ложбине между насыпью и возвышенностью.
Осталось пересечь колею, а там - узкая полоса леса, и по холму, расстегнув
тесный воротник шинели - вверх. Он вскарабкался по крутому склону и - замер
от неожиданности: в десяти метрах на обочине стоял прапорский "газик". Сам
Карабанов задумчиво докуривал сигарету, прислонившись к капоту. Острые скулы
выпирали на его худом и морщинистом лице, которое отчего-то стало серым, как
давний снег. Пальцами, сжимавшими сигарету, он то и дело вытирал торчащие
усы, на которых подтаивали снежинки, и в это время кончик сигареты мелко
подрагивал.
Отступать было поздно. Шорох гальки привлек внимание прапорщика, и тот
заметил солдата, повернувшись на звук. У Виталия засосало под ложечкой, он
нехотя съехал вниз, как гладиатор на арену.
Впрочем, Карабанов был ошеломлен не меньше, его скулы еще резче
обозначили впадины глаз, которыми он не отрываясь пронизывал Виталия в
течение минуты. Затем нервно отбросил окурок, размял замерзшие пальцы и
натянул перчатки.
- Ну, давай объясняйся. Где был? - спросил он срывающимся от волнения
голосом.