"Юрий Волошин. Гладиатор. [B]" - читать интересную книгу автора

как правило, остается нераспознанным.
"Однако, - подумал Иван, - достаточно хотя бы еще одному идиоту за эти
пять-шесть минут сунуть руки под горячую воду - и два синхронных инфаркта
уже привлекут внимание если не службы безопасности банка, то уголовки. А,
впрочем, хрен с ними, ни тем ни другим до меня не добраться..."
Именно в этот момент его и шибануло по ноздрям... Запахло близостью
смерти. На этот раз - его собственной. Он даже не стал выяснять, где
источник опасности, - настолько острым было ощущение, настолько волнующим и
побуждающим к действию.
Иван в этот момент уже шел по Тверскому бульвару, на котором, кроме
него, не было видно ни души. Визг тормозов впереди, на перекрестке бульвара
и пересекающей его улицы, заставил Ивана бросить взгляд на источник шума. В
самом центре перекрестка, точно на осевой линии бульвара, остановилась БМВ.
Она еще заканчивала откат назад после резкого торможения, а Иван уже
покинул линию огня: на бульваре он становился единственной и очень удобной
мишенью для стрелков, вполне возможно, сидящих в машине. Нырнув в сторону,
он пересек проезжую часть бульвара и скрылся в первом попавшемся дворе.
Иван еще не определил на тот момент окончательно появление БМВ как
проявление враждебного интереса к своей персоне, но звуки хлопнувших дверей
машины и топот ног торопливо бегущего человека развеяли его сомнения.
Охотились на него.
Заигрывание со смертью не входило в планы Ивана. Он для этого
относился к ней слишком глубоко и серьезно. И к тому же вовсе не стремился
попасть в положение "внезапного смертного" человека. Поэтому Иван не стал
дожидаться, пока "охотник", идущий по его следам, продемонстрирует уровень
своей квалификации и степень профессионализма.
Перемахнув два-три каких-то забора, Иван выскочил на соседнюю улицу, и
тут его едва не сбили с ног сворачивавшие во двор "Жигули". Он встал прямо
на пути машины, и ее водителю волей-неволей пришлось затормозить. Иван
прыгнул к дверце, рванул ее левой рукой на себя, а правой сгреб водителя за
воротник кожаной куртки. Тот так и не успел донести руку до внутреннего
кармана куртки - что у него там было, нож или пистолет, Ивана не
интересовало, - Иван резко выдернул его из-за руля и шмякнул с размаха о
стену дома.
Через десять секунд Иван уже выруливал на южный радиус. Он знал: пока
владелец "Жигулей" и кожаной куртки доберется до телефона и сообщит в ГАИ
номер своей угнанной машины, пройдет две-три минуты. Это время нужно
использовать с максимальной эффективностью. Через минуту Иван сворачивал на
Садовое кольцо, еще полторы минуты двигался по часовой стрелке с
максимально разрешенной скоростью, затем свернул направо в переулок,
остановил машину и выскочил из нее, оставив мотор включенным, а дверцу
незакрытой. Зачем? Интуиция подсказывала, что незапертая машина обязательно
привлечет чье-нибудь не слишком законопослушное внимание, а работающий
двигатель, само собой, спровоцирует желание прокатиться в более укромное
место, где машину можно будет основательно ободрать. Впрочем, о машине Иван
забыл, едва оторвав руки от руля.
Чувство опасности не ослабевало, хотя и не было уже столь острым, как
в тот момент, когда он оказался на линии огня. Ноги будто сами несли его к
ближайшему вокзалу. Это было не самое безопасное место, скорее, напротив,
во многих отношениях - наиболее опасное, опасней, чем любой московский