"Игорь Волознев. Дарт на войне (Дарт #3)" - читать интересную книгу автора

сфантазировать, поблекнуть. Все это чревато тем, что звездолет со всеми
людьми навсегда останется в субпространстве. Образ места назначения
необходимо цепко держать в голове, думать о нем, страстно желать его - как
тому человеку, на которого падала сорвавшаяся кабина. Удерживать картинку
целый час и больше (как это вполне может случиться в субпространстве)
способен только очень опытный звездолетчик. Не случайно при подготовке к
сверхдальним полетам одним из самых важных учебных курсов является курс
тренировки памяти, способности как можно дольше удерживать в голове
конкретный образ. Всякий астронавт, хоть раз бравший на себя роль
"ведущего", знает, что память надо постоянно держать в готовности,
тренировать ее каждый день. Астронавт, который не тренировал свою память
хотя бы пару месяцев, уже не допускается к роли "ведущего" - считается, что
память его ненадежна, то есть недостаточно крепка и при переводе корабля
через субпространство может спровоцировать "сдвиг объекта". Соответственно,
с чрезвычайной осмотрительностью допускаются к роли "ведущего" слишком
молодые или слишком пожилые звездолетчики, поскольку их мозг, даже после
тренировок, хуже поддается самоконтролю и внутренней дисциплине.
Броберодо же был не просто стар. По сути, он представлял собой очень
древний мозг, закупоренный в автономную биокибернетическую камеру. Хотя он
мыслил, мог видеть и общаться через сенсоры, трудно было поверить, что он
отчетливо помнит события, происшедшие с ним тысячелетия назад. К тому же
Броберодо уже много лет не участвовал в космических экспедициях, а значит,
вряд ли все это время тренировал свою память. Кто-то из офицеров пытался
уверять, что у абалийцев память одна из самых крепких среди всех гуманоидных
рас, населяющих Конфедерацию, но это было слабым утешением. Вручение
Броберодо судьбы "Громовержца", и не только его, но и всей эскадры,
насчитывающей свыше семисот судов, казалось со стороны командования
авантюрой чистой воды. Но можно было понять и командование: эскадра шла в
неизученные области Метагалактики, в такие районы, на которые не было ни
снимков, ни более-менее четких карт. А значит, приходилось рисковать. Тем не
менее офицеры не роптали - они были людьми военными и понимали, что война
есть война. На ней надо в любую минуту быть готовым к неожиданностям, в том
числе и к самым худшим.
Надевая гипношлем, Дарт почему-то представил себе неуклюжую
цилиндрическую тумбу, расположившуюся перед пультом в рулевом отсеке. И всю
эту грозную эскадру, думал он, в которую вбухано столько человеческого
труда, поведет через субпространство одна дряхлая развалина!
Корабли на лету совершали маневры, выстраиваясь в вереницу, когда нос
одного корабля почти приклеивался к нижней части или хвосту другого.
Скорость эскадры росла. Движение звезд в иллюминаторах превратилось в
светящийся вихрь.
Дарт, со шлемом на голове, откинулся в кресле.
Гипнотизирующее излучение начинало действовать. Тело налилось
тяжестью - это несмотря на то, что давление и гравитация на корабле
оставались в норме. Мысли еще какое-то время ворочались, потом исчезли.
Глаза продолжали смотреть, но они лишь механически фиксировали зрительные
образы, не воздействуя на мозг. Но вот и на них наплыла пелена - верный
признак, что звездолет достиг нужной скорости и приготовился войти в
субпространство. Затем наступила темнота.