"Андрей Волос. Недвижимость" - читать интересную книгу автора

краскопульт у меня дурит - фыр, фыр! - а толку чуть. Ковырялись целый
день... ну я ж не железный. Нет, Серега, даже и не думай... Потом этот
козел, как его... ну, бекает-то все - бе! бе!.. "Волга"-то у него... не
знаешь, что ли? Тоже досада. Ну длинный такой... как его, черта!.. Мы с ним
договорились за девятьсот - у него дверь и крыло. Прождал его целый день -
нету. А я ведь рассчитывал! Зачем он договаривался?
Что за люди! Завтра припрется - а завтра я уже не могу с ним вошкаться,
мне завтра Семенычеву козочку до ума доводить... Вот и считай - девятисот
как не бывало! Ну не козел?.. А тут ты еще с Асечкой в девятом часу - давай
шаровые менять! А где ты раньше-то был? Раньше бы приехал - другое дело. А
теперь - куда?
На ночь глядя... Я вот только сел, можно сказать... нет, Серега, не
получится. Извини. Приехал бы с утра, честь по чести, не торопясь, и...
Я тупо слушал его и думал, что до советов Михалыч все-таки не
опускается. Только рассказывает о сложностях жизни. Это благо.
Шура Кастаки, тот бы уже посоветовал: "Почему это, Серега, у твоей
Асечки все всегда не слава богу? То одно, то другое. Опять трамблер?! Ну,
это уж точно дело нечисто! Ты бы к церкви подъехал. Обедню простоит - как
рукой снимет!.."
Я и сам бы мог много чего всем кругом порассказать. Например, как
провел день. И сколько потерял. И почему. Две штуки зеленых - это минимум.
Мало?.. Мог бы, если кому охота послушать, осветить ход наших бесед с
Константином - все-таки полтора часа переливали из пустого в порожнее. А
также вспомнить Николая
Васильевича, старого пенька... Описать ситуацию на Казанском вокзале.
До кучи - обстановку в будяевском РЭУ, где я упрямо потел в плотной очереди
умалишенных с половины третьего до пяти.
Это чтобы получить три плевые бумажки... Я бы рассказал. За мной бы не
заржавело!..
Но зачем? Есть такая поговорка: у кого суп жидкий, а у кого жемчуг
мелкий. Я давно понял ее. Она вовсе не про то, что один богат, а другой
беден. Нет, совсем нет. Она о том, что все мы одинаково несчастны - хоть и
по разным причинам. Причины разные - а несчастье такое же. Все несчастны.
Кто из-за супа, кто из-за девятисот, кто из-за двух штук зелеными... Честное
слово, я очень хорошо могу вообразить несчастье человека, у которого весь
жемчуг мелкий. Нет, ну в самом деле: у всех кругом, куда ни плюнь, крупный.
А у него посмотришь - плакать хочется, какой мелкий!..
- Михалыч, - вздохнул я. - Я тебе уже говорил. Ты просто не помнишь.
Повторяю: всем нам хватает мужества переживать чужие несчастья. Так что ты
меня не лечи. Я сам кого хочешь вылечу.
Он хмыкнул. Поднялся, подошел к плитке, где уже в полную силу валил пар
из чайника.
- Чай-то будешь?
Громыхнул, матюкнулся, схватил какую-то замасленную тряпку. Не иначе,
ею кардан протирали. Бормоча, налил кипяток в заварочный.
Той же тряпкой и накрыл, чистюля. Брякнул чайник назад на плитку.
Дернул шнур. Дно чайника только что было розовым. Теперь стало медленно
пригасать.
- Михалыч, - сказал я, - ты прости меня, дурака. Понимаешь, мне завтра
в Ковалец ехать. Туда двести верст. Да обратно двести. И я либо туда не