"Андрей Волос. Недвижимость" - читать интересную книгу авторакраскопульт у меня дурит - фыр, фыр! - а толку чуть. Ковырялись целый
день... ну я ж не железный. Нет, Серега, даже и не думай... Потом этот козел, как его... ну, бекает-то все - бе! бе!.. "Волга"-то у него... не знаешь, что ли? Тоже досада. Ну длинный такой... как его, черта!.. Мы с ним договорились за девятьсот - у него дверь и крыло. Прождал его целый день - нету. А я ведь рассчитывал! Зачем он договаривался? Что за люди! Завтра припрется - а завтра я уже не могу с ним вошкаться, мне завтра Семенычеву козочку до ума доводить... Вот и считай - девятисот как не бывало! Ну не козел?.. А тут ты еще с Асечкой в девятом часу - давай шаровые менять! А где ты раньше-то был? Раньше бы приехал - другое дело. А теперь - куда? На ночь глядя... Я вот только сел, можно сказать... нет, Серега, не получится. Извини. Приехал бы с утра, честь по чести, не торопясь, и... Я тупо слушал его и думал, что до советов Михалыч все-таки не опускается. Только рассказывает о сложностях жизни. Это благо. Шура Кастаки, тот бы уже посоветовал: "Почему это, Серега, у твоей Асечки все всегда не слава богу? То одно, то другое. Опять трамблер?! Ну, это уж точно дело нечисто! Ты бы к церкви подъехал. Обедню простоит - как рукой снимет!.." Я и сам бы мог много чего всем кругом порассказать. Например, как провел день. И сколько потерял. И почему. Две штуки зеленых - это минимум. Мало?.. Мог бы, если кому охота послушать, осветить ход наших бесед с Константином - все-таки полтора часа переливали из пустого в порожнее. А также вспомнить Николая Васильевича, старого пенька... Описать ситуацию на Казанском вокзале. умалишенных с половины третьего до пяти. Это чтобы получить три плевые бумажки... Я бы рассказал. За мной бы не заржавело!.. Но зачем? Есть такая поговорка: у кого суп жидкий, а у кого жемчуг мелкий. Я давно понял ее. Она вовсе не про то, что один богат, а другой беден. Нет, совсем нет. Она о том, что все мы одинаково несчастны - хоть и по разным причинам. Причины разные - а несчастье такое же. Все несчастны. Кто из-за супа, кто из-за девятисот, кто из-за двух штук зелеными... Честное слово, я очень хорошо могу вообразить несчастье человека, у которого весь жемчуг мелкий. Нет, ну в самом деле: у всех кругом, куда ни плюнь, крупный. А у него посмотришь - плакать хочется, какой мелкий!.. - Михалыч, - вздохнул я. - Я тебе уже говорил. Ты просто не помнишь. Повторяю: всем нам хватает мужества переживать чужие несчастья. Так что ты меня не лечи. Я сам кого хочешь вылечу. Он хмыкнул. Поднялся, подошел к плитке, где уже в полную силу валил пар из чайника. - Чай-то будешь? Громыхнул, матюкнулся, схватил какую-то замасленную тряпку. Не иначе, ею кардан протирали. Бормоча, налил кипяток в заварочный. Той же тряпкой и накрыл, чистюля. Брякнул чайник назад на плитку. Дернул шнур. Дно чайника только что было розовым. Теперь стало медленно пригасать. - Михалыч, - сказал я, - ты прости меня, дурака. Понимаешь, мне завтра в Ковалец ехать. Туда двести верст. Да обратно двести. И я либо туда не |
|
|