"Магический круг" - читать интересную книгу автора (Вокс Натали)

Глава 1

Джина Лейк чувствовала, что начинает задыхаться среди элегантно одетых людей, собравшихся в роскошно обставленной гостиной одного из чикагских особняков.

— Пожалуйста, заберите меня отсюда, — пробормотала она, размышляя, сможет ли пробраться к выходу. Наверняка никто даже и не заметит ее исчезновения. В конце концов мисс Лейк ничем не отличалась от всех остальных женщин в комнате, девяносто процентов которых носили маленькие черные платья, черные тонкие чулки, туфли на шпильках и имели бесполезные крошечные сумочки, в которые мог влезть разве что тюбик помады. Не говоря уже о приклеенных улыбках, за которыми скрывалась смертельная скука.

От скуки Джина всегда начинала задыхаться. Так же как и от платьев с глубокими вырезами, обтягивающих, словно вторая кожа, и каблуков, настолько высоких, что девушка удивлялась, каким чудом ей удавалось сохранить равновесие и не растянуться прямо на глазах всего достопочтенного чикагского общества. Нельзя сказать, что мнение этих людей много значило для Джины. Намного приятнее ей было бы сидеть в любимом баре с лучшими друзьями.

В сотый раз она посетовала на то, что не смогла найти отговорку, чтобы остаться дома.

Мало того, что платье было слишком узким, а от чулок чесались ноги, вся ее жизнь, возможно, могла сегодня перемениться. Джина терпеть не могла, когда ее загоняли в угол. А кому это может понравиться? И особенно мерзко, когда выставляют твои личные проблемы на всеобщее обозрение. Сегодня вечером ее ждала не только награда за работу, но еще и бесцеремонное вмешательство в дела ее семьи, в ее уютный и размеренный мир.

— Черт возьми, ну зачем они лезут во все дырки! Что за бессовестный народ… — прошипела она, зная, что от нее все равно ничего не зависит. Но это—то как раз и вызывало особое раздражение.

Может, на пару минут ей и удастся улизнуть, но уйти совсем никак не получится, ведь сегодня она должна получить награду за свою работу. К тому же даже если мисс Лейк исчезнет, Марвин Лерой, издатель—миллионер, владелец журнала «Женщина», где она и работала, все равно сделает свое сенсационное сообщение. И тогда все моментально узнают о том, что их связывает.

Несмотря на все увещевания Джины, он оставался непоколебим. Марвин купался в лучах славы и хотел, чтобы весь мир присоединился к его ликованию. Неважно, что сама девушка к этому совершенно не стремилась.

Нет, ускользнуть не удастся, но можно, по крайней мере, попробовать спрятаться где—нибудь на некоторое время. Она крадучись направилась к двери, но не успела пройти и нескольких шагов, как над ее ухом раздалось:

— Читала его последнюю статью? Джине даже не нужно было оборачиваться, чтобы понять, кому принадлежал голос, — ее хорошему другу, Лео Мендосу. И девушка прекрасно знала, о ком тот говорил. О Фрэнке Дэвисе. Брр!

Раскрытая дверь все еще манила. Джина вожделенно посмотрела на нее. Всего несколько шагов отделяло ее от мира тишины и покоя. Девушка тихонько выругалась.

— Я не читаю его статьи. — Она подошла к Лео, который до недавнего времени работал вместе с ней в том же популярном журнале. — Кроме того, я всегда могу рассчитывать на то, что ты мне все расскажешь, верно?

Широкая белозубая улыбка озарила и без того привлекательное лицо Лео.

— Конечно. Вообще—то знал бы я, что вести двойную игру будет так интересно, согласился б работать в журнале «Мужчина» и за гораздо меньшую плату.

— Да ладно, — возразила Джина, ухмыляясь. — Тебе нужно много денег на всех твоих женщин.

— Представь себе, я даже с этим мог смириться, если бы ты захотела, чтобы я остался. — Лео снова улыбнулся. В его глазах вспыхнули озорные огоньки. — Ты потрясающе выглядишь сегодня.

— Брось, это мы уже проходили, — прорычала Джина.

Латиноамериканская внешность Лео притягивала много заинтересованных женских взглядов. Но Джина и он, начав работать в журнале вместе, с первой минуты уже знали, что им суждено оставаться только друзьями. Особенно учитывая тот факт, что он был на три года моложе ее. Для девушки этот молодой человек был все равно, что один из младших братьев, и, по словам Лео, это наносило непоправимый урон его мужскому самолюбию. Тем не менее он просто не мог не флиртовать.

— Так ты не видела?

— Нет. Расскажешь?

Он выдержал паузу, будто колебался. Чистой воды притворство. Ей было известно, насколько Лео нравилась его роль в непримиримой войне Джины Лейк с ее заклятым врагом, журналистом из «Мужчины», Фрэнком Дэвисом.

— Ну вообще—то он надеется, что я это сделаю. Джина нахмурилась.

— Что—то я ни разу не слышала, чтобы люди, ведущие двойную игру, хвастались этим направо и налево.

— Ты же знаешь, что я совсем не умею хранить секреты. Напомни, чтобы я рассказал тебе, как Фрэнк прокомментировал твою реплику, когда ты назвала его прыщавым подростком, запертым в теле взрослого мужчины.

— Лео…

— Ну ладно. В статье он говорит о журналистке из кое—какого женского журнала. По его мнению, она либо ненавидящий мужчин нацист в юбке, либо замороженная старая дева.

— Что?! — воскликнула Джина. Люди вокруг начали оборачиваться. Она понизила голос. — Чертов…

— Брось, Джина, ты тоже здорово по нему прошлась в последней статье. Согласись, нельзя же говорить, что все мужчины, которые ходят в ночные клубы — обманщики, ищущие доступных женщин?

— А разве это не так?

— Они не все обманщики.

— Но они все ищут доступных женщин.

— А потом ты упомянула определенный тип мужчин, любящих фотографироваться в таких клубах в окружении безмозглых красоток.

— Но я же не называла его имени.

— А тебе вовсе не нужно было этого делать, милая. Вся страна, не говоря о Чикаго, знает, что между вами идет непримиримая война.

Да, этого нельзя было отрицать. Каким—то образом она, Джина Лейк, впуталась в борьбу с человеком, которого никогда в жизни не встречала и даже не видела. Разве что на расплывчатой фотографии в бульварной газетенке. Да и тогда она немного разглядела, ведь он постарался спрятаться за темными очками и шляпой. Более того, трудно было вообще что—либо разобрать из—за толпы полуголых девиц, в окружении которых тот восседал. Гордо улыбаясь, Фрэнк Дэвис развалился на стуле, а пышущие здоровьем красотки выглядели так, словно только что победили в конкурсе «Мисс Соблазн», где он был главным судьей.

Она покачала головой, пытаясь выкинуть Фрэнка Дэвиса из своих мыслей. Но сегодня, как ни странно, он стоял последним в списке причин ее головных болей. Если бы для того, чтобы удержать Марвина от его признания, надо было подняться на сцену и станцевать танго с этим мужчиной, она бы согласилась не задумываясь. Но ее босс был упрям. Так что сегодня вечером ей придется разбираться с двумя проблемами, портящими ее жизнь, связанными с Марвином и Фрэнком Дэвисом.

Наконец Джина спросила:

— Дэвис уже пришел?

Лео ухмыльнулся, зная, что она сгорала от любопытства.

— Последний раз я видел его на улице в окружении пышного эскорта.

— Отлично, может нам повезет, и одна из этих девиц утащит Дэвиса на студенческую вечеринку.

— Да, там наверняка будет повеселее.

Джина апатично улыбнулась.

— Ты прав. Ах, как раньше все было просто! Мы умудрялись сдавать экзамены, прогуляв ночь напролет.

Лео вопросительно изогнул бровь.

— Не может быть! Джина Лейк, мисс Самоконтроль, разгуливала по ночам? Я бы полжизни отдал за то, чтобы это увидеть.

Она пожала плечами и вздохнула. Да, теперь это даже трудно было себе представить. Сейчас большинство людей и не подозревали о существовании именно такой — веселой и бесшабашной Джины.

Лео, очевидно, заметил, как улыбка сползла с губ девушки.

— Моя машина за углом. Только свистни, и я увезу тебя в ближайший бар.

— Ты же знаешь, что я не могу.

— Знаю, — признал он. — Марвин не передумал?

Джина пожала плечами и печально вздохнула.

— Было бы наивно рассчитывать на такое.

— Ну ладно, значит, мы здесь застряли надолго. Но я же вижу, что ты умираешь от скуки. Если нам суждено остаться, то давай хотя бы чуть—чуть похулиганим. У тебя на лбу написано, что ты хочешь подойти к жене Нейта Райта и рассказать ей, как узкое платье прекрасно очерчивает контуры ее ребер.

— Да, ей определенно нужно что—нибудь размера на два побольше.

— Вот и я о том же. Джина покачала головой.

— Ты неисправим, так и шаришь глазами по фигурам беззащитных леди. Как тебе не стыдно!

— Мы оба излишне проницательны. Может, поэтому так хорошо понимаем друг друга. — Глаза Лео сияли. — Рыбак рыбака…

— Ну уж нет. Я должна вести себя прилично. Он нежно потрепал ее по плечу.

— В этом и заключается проблема, куколка. Ты так стараешься вести себя хорошо, что однажды взорвешься, как скороварка.

Джина только собиралась сказать, что соблюдать правила приличия не так уж и сложно, как вдруг заметила мужчину у стойки бара. Его фигура явно выделялась на фоне безликой массы черных смокингов, заполонивших все вокруг. Люди продолжали говорить, смеяться, но для Джины все голоса вдруг слились в еле слышное жужжание.

— Что за тип? — спросила она, не обращаясь напрямую к Лео, хоть тот и стоял рядом.

— О ком ты говоришь?

Джина не ответила, не в силах отвести взгляд от мужчины. И дело не в том, что он был ослепительно красив. И даже не в том, что только на нем смокинг сидел просто идеально. Внимание девушки привлекла неприкрытая скука во взгляде незнакомца.

Он был выше среднего роста. В его густые темные вьющиеся волосы так и хотелось запустить руки. Вся поза мужчины буквально кричала о его непоколебимой уверенности в собственной неотразимости.

И Джина была не единственная, кто обратил на него внимание. Курносая девушка с рыжими волосами подошла к стойке бара и попыталась завязать разговор, но вскоре раздраженно удалилась. Молодой человек пожал плечами и продолжил беседу с барменом. Джина почти физически ощущала скуку, исходящую от него. Он равнодушно скользил глазами по толпе разряженных в пух и прах гостей, не задерживаясь ни на ком конкретно.

Девушка вдруг подумала: интересно, а какого цвета его глаза? И действительно ли его рот настолько красив, как кажется с такого расстояния. Каждый раз, когда он смеялся в ответ на чью—нибудь шутку, у нее перехватывало дыхание.

— А—а, тот парень у стойки бара? — сузив глаза, переспросил Лео, заметив ее интерес. — Не твой тип, Джина…

— Так ты его знаешь?

— Немного. И, боюсь, он совсем не для тебя.

— Почему? С ним что—то не так?

— Да он просто дурак, красавчик без единой извилины в голове. Добился всего исключительно за счет своей внешности.

— Бывает! — вздохнула она. — Ты имеешь в виду тип Фрэнка Дэвиса? Лео усмехнулся:

— Может, он и не настолько безнадежен. Но явно не тот, на кого бы ты обратила внимание.

Жаль… Давно Джина при первом же взгляде на мужчину не испытывала столь сумасшедших чувств. По правде говоря, она вообще не могла припомнить, чтобы хоть раз в жизни у нее уходила почва из—под ног и захватывало дух при одном только виде незнакомца в противоположном углу комнаты.

Конечно, она была обычной женщиной, и ей нравились привлекательные мужчины. Хотя сказать, что этот человек — привлекательный, все равно, что не сказать ничего. Однако когда Джина вновь посмотрела на незнакомца, то поняла, что секрет его обаяния кроется не только во внешности. Все его существо излучало мужскую силу, и этот опытный повелитель женских сердец буквально притягивал своей уверенностью в том, что в него нельзя не влюбиться. Неужели он действительно настолько глуп, как утверждает Лео? Как же несправедливо устроен мир, ну почему к такой внешности не прилагались еще и мозги?

— Какой стыд, — пробормотала она вполголоса, отворачиваясь в сторону.

— Верно, — ответил Лео. Тут он снова хихикнул, и у Джины закралось подозрение, уж не затевает ли какую—нибудь коварную выходку этот милый весельчак? Не внушал ей доверия его хитрый смех…

— Что… верно?

— Я подумал, как хорошо, что «красивый», не всегда, означает «тупой». — Он показал на себя.

Теперь сама Джина рассмеялась. Несмотря на высокомерие, Лео был преданным, умным и хорошим другом.

— Спасибо за совет.

— Ха! Реакция Дэвиса на «прыщавого подростка»…

— Я не желаю больше ни о чем знать, — проговорила она и развернулась, чтобы уйти. Судя по раздавшемуся хихиканью Лео, рано или поздно ей все равно придется выслушать комментарии к статье.

Направляясь к двери, девушка на секунду остановилась, чтобы еще разок посмотреть в сторону бара. Хотя Джина и пыталась оправдаться перед собой тем, что, мол, просто хотела оглядеть толпу, все же она почувствовала разочарование, отметив, что великолепного красавца—брюнета у стойки уже нет. Ее взгляд охватил все помещение, но так и не обнаружил незнакомца.

— Тем лучше, — едва слышно произнесла она и застучала каблучками.

Джине быстро удалось отвязаться от нескольких людей, которые попробовали завести разговор, пока она пробиралась к выходу. Но в основном народ даже и не пытался к ней обращаться, видя по нетерпеливому блеску в глазах, что в данный момент беседовать та не намерена. «Замороженная старая дева…» Ну конечно! — бормотала она, вспоминая, что говорил ей Лео, пока все ее внимание не стянул на себя темноволосый незнакомец.

Хотя в том, что Фрэнк Дэвис так оскорбил ее, не было ничего удивительного. С тех самых пор, как в их войне прогремел первый выстрел, они со страниц «Женщины» и «Мужчины» без устали поливали друг друга грязью.

На первый взгляд, у них могло быть много общего. Оба писали о любви, об отношениях между женщинами и мужчинами. Их журналы принадлежали одному издателю — Марвину Лерою. Но на самом деле у них было не больше сходства, чем у воды с маслом.

Фрэнк Дэвис проповедовал флирт, сексуальную свободу, открытость и призывал психологов к более подробным исследованиям в этой области. Однако минуя законы профессиональной этики, он сам легко впадал в эмоциональный раж и яростно обвинял женщин во всех проблемах, возникающих в отношениях партнеров. В то время как Джина точно знала, что именно мужчины являлись основными погромщиками на любовном фронте.

А еще она верила в настоящую любовь, в то, что у каждого человека есть своя половинка, и считала, что каждый несет свою долю ответственности за благополучие в сексуальных отношениях. Детство Джины, да и вся ее жизнь служили доказательством справедливости этих аксиом. Печальный опыт ее матери, да и поведение отчима наглядно продемонстрировали ей, причем в довольно раннем возрасте, как сексуальные ошибки могут разбить жизнь. И, видит Бог, отчим до сих пор не позволял никому из семьи забыть об этом уроке. Еще она вопреки рассуждениям циников верила в то, что настоящая любовь существует и стоит того, чтобы ее ждать. Ни на что другое ее душа не была согласна.

— Развлекаешься, Джина? — услышала девушка, когда ей наконец удалось добраться до холла.

Узнав коллегу по работе, она выдавила улыбку.

— Да. Больше всего на свете люблю ходить на подобные вечеринки, ответила не без сарказма. А про себя добавила: «Примерно так же, как выщипывать брови и вырывать ногти раскаленными щипцами».

— Я слышала, тебе сегодня вручат что—то вроде премии, — продолжала женщина.

Ах, ну да, премия! Все думали, что именно по этому поводу организована вечеринка. Если это было бы так, то Джина смогла бы расслабиться и немного повеселиться.

— И Фрэнку Дэвису тоже, — выдержав паузу, продолжила женщина. По ее лицу змейкой проскользнула злорадная ухмылка.

— Я в курсе, — пробормотала Джина. Она отошла в сторону, делая вид, что направляется в туалет в конце коридора. Если еще хоть кто—нибудь упомянет имя этого ублюдка, ее стошнит.

Джина не помнила, кто из них начал войну. Кто швырнул первое оскорбление? Все, что она знала, это то, что в прошлом году Марвин нанял нового журналиста, с целью добавить остроты на страницы «Мужчины». И через три месяца серьезный информативный журнал полностью изменился. Его начали читать и те, кто раньше предпочел бы «Плейбой». Более того, чтобы успокоить подозрения любимых девушек и жен, мужчины стали покупать именно этот псевдосерьезный журнал, выглядевший как обычный спортивный еженедельник. По всей видимости, раздел Фрэнка, который завоевывал все большую и большую популярность, стал главной причиной, вызвавшей столь повышенный интерес читателей.

Увидев, что около двери туалета не было очереди, Джина поспешно направилась туда. Но, услышав знакомые голоса коллег, доносившиеся из комнаты, мимо которой нужно было пройти, девушка спряталась за мраморной скульптурой. Когда разговоры стихли. Джина на цыпочках, чтобы не цокать каблуками, побежала к выходу.

Поиграем в прятки, прошептала она, прекрасно осознавая, что настоящей леди не пристало себя так вести. Но сейчас, когда ни с кем не хотелось общаться, ей было все равно.

Больше всего ее раздражала не сексуальная открытость, которой буквально дышала каждая страница «Мужчины», а самоуверенный тон Фрэнка Дэвиса и агрессивно—фамильярный стиль его публикаций. Она терпеть не могла советы, которые он давал. Подобные умозаключения казались ей убогими и плоскими. Однако читатели обожали и эти статьи, и заочно — их автора. Дэвису даже предоставили дополнительную колонку «Засекреченные заметки Фрэнка», что было беспрецедентным случаем.

«Заметки Фрэнка—Зануды», — ядовито прошипела она.

Но справедливости ради надо признать, что некоторые его наблюдения были довольно любопытными. Хотя потом он стал совсем невыносим, и Джина уже не могла молчать. В конце концов все вокруг на этой Земле — простые смертные. Не стоит мнить себя избранником Божьим, и обвинять в несовершенстве, охаивать огульно весь женский пол. Да это просто смешно!

Что еще в таком случае остается делать девушке, кроме как защищаться?

Однажды он написал весьма едкую статью о том, что женщины не умеют хранить секреты. По его словам, ни одна представительница слабого пола не может принять решения, касается ли оно карьеры, жизни, любви или семьи, не посоветовавшись предварительно со всеми подружками. В доказательство он привел факт, что женщины всегда ходят в туалет парами!..

Наверное, именно тогда Джина впервые ответила Фрэнку Дэвису на страницах журнала «Женщина». Она написала о том, что мужчины любят сравнивать «достоинства» друг друга в душевой после тренировок.

И тут началась настоящая битва. Дэвис заявил, что так называемая женская солидарность исчезает, как только одна из трех подружек уходит, а две оставшиеся начинают злословить по поводу ее ужасных туфель, узкого платья или отвратительной прически. Джина напомнила, что мужчины не прочь приударить за подружками своих приятелей.

Дэвис высказался в том смысле, что представительницы прекрасного пола сами не знают, чего хотят, требуя равенства и в то же время отказываясь заниматься сексом с мужчиной, который не в состоянии оплатить счет в шикарном ресторане. Она возразила ему, что женщины всего лишь желают, чтобы с ними обращались вежливо, заботливо и относились к ним с уважением, а не потребительски, как к ожившим игрушкам из сексшопа.

Дэвис написал, что женщины сводят мужчин с ума своими требованиями, а она — что мужчины сами теряют голову при виде пары стройных длинных ног. Он заявил, что дамам вообще нельзя доверять. — А она тут же отрезала, что мужчины — свиньи с павлиньими хвостами.

Он сказал. Она сказала…

Отношения продолжали накаляться. Читатели следили за развертыванием событий с огромным интересом, появлялись все новые и новые слухи, уровень продаж журналов невероятно возрос.

Как—то Джину и Фрэнка Дэвиса пригласили вместе принять участие в утреннем телевизионном шоу. Джина сразу отказалась, так как не любила появляться на публике. Да она бы в любом случае не пошла. Ей вполне хватало журнальных баталий. Совместное участие в шоу было бы просто невыносимо.

И вот сегодня заклятые враги должны были вместе получить награду из рук издателя, которому принадлежали оба журнала.

— Нечестно, — пробормотала девушка, огибая угол личного офиса Марвина и художественной студии его жены.

Джина совершенно не была готова к предстоящему вечеру. Хотя на этот раз дело было не во Фрэнке Дэвисе. Основной проблемой была ее личная жизнь, то, кем на самом деле была знаменитая Джина Лейк, и откуда, собственно, она взялась. Она умоляла Марвина повременить со своим неуместным заявлением. Но, как и следовало ожидать, он проигнорировал ее просьбу. Уровень продаж журналов — вот все, что его беспокоило, а вовсе не чувства других людей.

Высокие каблуки Джины громко цокали по полированному полу, когда она шла к своему убежищу. Было только одно место, где ее никто не потревожит. Пусть ей и не удастся исчезнуть, но, по крайней мере, там она сможет приготовиться к сенсационному заявлению Марвина.

Ей и нужно всего—то каких—нибудь полчаса. Она заслужила тайм—аут перед тем, как Марвин одной фразой разрушит ее надежный, уютный, укромный мир навсегда…

Фрэнк Дэвис выключил диктофон и запихнул его в карман черного смокинга. Все знали о том, что он повсюду носил свой диктофон на случай, если надо будет сделать какие—нибудь пометки для статей, поэтому никто бы не удивился, увидев, как Фрэнк разговаривает сам с собой. Но сейчас это не имело значения, так как вокруг все равно не было ни души. Наконец—то!

Ему все же удалось сбежать с вечеринки Марвина, но прежде в течение двадцати пяти минут Фрэнку пришлось побеседовать со своими коллегами, которые спали и видели, когда же он сядет в лужу. Захватив из бара несколько бутылок пива, мужчина проскользнул в дверь патио и обошел лужайку в поисках тихого местечка, где он мог бы отдохнуть и остыть.

Вскоре он обнаружил частный бассейн под открытым небом и подумал, что поблизости должен быть еще один, крытый, на случай плохой погоды. Ведомый любопытством, Фрэнк дернул ручку одной из дверей и очутился в спортивном зале. Лампа в дальнем углу освещала дорогие тренажеры, среди которых размещался и батут. Вторую половину зала занимал бассейн.

Да, журнал определенно приносит хороший доход, подумал Фрэнк, пододвигая шезлонг к краю бассейна. Он сел, затем перегнулся через подлокотник и дотронулся до воды, оказавшейся довольно прохладной.

Фрэнк открыл бутылку, отхлебнул холодного пива и откинулся на спинку шезлонга. Он бы с удовольствием развязал галстук—бабочку, но знал, что без зеркала не сможет его завязать, и решил оставить галстук в покое.

Да, вечеринка, как он и предполагал, оказалась пустой тратой времени. Общение с чикагскими шишками не относилось к разряду хобби Фрэнка Дэвиса. Большинство женщин, которых он встретил, либо пытались заморозить его ледяными взглядами, либо моментально таяли, как снег при первых лучах весеннего солнца. Каждая надеялась, что именно она перевоспитает «плохого мальчика», с которым заочно познакомилась на страницах журнала «Мужчина».

Можно подумать, что тот, журнальный, Фрэнк Дэвис действительно существовал. Ну хорошо, статьи в какой—то мере отражали его характер: реальный Фрэнк также за словом в карман не лезет, имея, что называется, язык без костей. Но все остальное было чистой воды фарсом. Что бы ни говорили читатели — и кое—какие журналистки! — он не был шовинистом и женоненавистником! Отнюдь! Поэтому не горел желанием общаться с читательницами, одна часть которых хотела его придушить, вторая соблазнить, а третья — сделать и то и другое одновременно.

Фрэнк вовсе не избегал женщин. Он писал статьи для мужчин в мужском журнале. И для него это был как бы доверительный разговор с теми, кого волновала загадочная природа представительниц женского пола. Почти все из его невидимых собеседников — холостые или женатые, одинокие или нашедшие себе пару, молодые, полные желаний, или старые, погруженные в воспоминания, — любили поболтать о женах и подружках. Например, о том, что те делали, о чем говорили, что носили, чего хотели… Особенно о том, чего хотели! Главным образом из—за того, что мужчины никогда не могли понять, чего, черт возьми, этим женщинам надо.

Для Фрэнка его журнальные очерки были словно разговор близких друзей за кружечкой пива или после тренировки в спортзале. Но, к несчастью, кое—какие женщины начали вникать в их беседы, и то, что они узнавали, им отнюдь не нравилось. Более того, получилось, как будто именно он, Фрэнк Дэвис, первым начал жаловаться на противоположный пол. Смешно. А эта въедливая мисс из дамского журнала еще и заявляла, будто женщины вообще никогда не критиковали мужчин!..

Вот тут на волне яростной перепалки на него и обрушился неожиданный успех в мире журналистики. Кто бы мог подумать, что возможность выражать мысли обычного мужчины с улицы принесет ему столь громкую славу и к тому же умопомрачительную зарплату.

Фрэнку совершенно не нравилась эта странная неожиданная удача. Конечно, первые несколько месяцев это было довольно весело, пока он не осознал, что не все поняли шутку. Многие уже не видели в нем настоящего Фрэнка Дэвиса, и теперь, знакомясь с новыми людьми, он всегда был настороже. Они все судили о нем по статьям. И постепенно Фрэнк начал скучать по безвестной жизни, которую вел, когда был рядовым журналистом в еженедельном журнале. Уж лучше освещать коррупционный скандал в верхах, чем торчать на этой вечеринке, где все мужчины соглашались с каждым сказанным им словом, если, конечно, их подружек не было рядом.

А теперь ко всем неудобствам прибавлялась еще и встреча лицом к лицу с этой фригидной ханжой, Джиной Лейк. Эта спесивая мисс значилась в списке людей, с которыми он меньше всего на свете хотел бы провести вечер. Среди этого черного перечня, в котором соседствовали друг с другом его бывший кумир — слаломист Грегори Тисе, в порыве злобы спаливший затем собственный дом вместе с прислугой, и вертлявый парень, который вел идиотскую программу о трансвеститах, а также некоторые другие придурки, она была на первом месте. В конце концов именно мисс Лейк была виновата в том, что многие из сбитых с толку женщин жаждали теперь его крови. Именно она самым коварным образом умудрилась создать Фрэнку репутацию шовиниста, при этом, в целях собственной юридической безопасности, даже ни разу не назвав его по имени.

Чуть раньше на вечеринке он увидел одну старую зажатую, чопорно одетую женщину, похожую на директрису в школе для малолетних правонарушителей. Наверное, это и была Джина Лейк. Высокого роста, худая, с седеющими волосами, затянутыми в тощий лучок… Фрэнк справился у Лео, с которым вместе работал, та ли это дама? Лео ухмыльнулся и хлопнул Фрэнка по плечу.

— Да, твоей интуиции можно позавидовать, но…

— Хочешь сказать, я прав? — нетерпеливо перебил его Фрэнк. Признаться, он был слегка разочарован, что именно с подобной мымрой ему придется делить лавры славы.

Лео пожал плечами и оборонительно поднял руки.

— В дедуктивном методе тебе нет равных. А теперь я пойду поздороваюсь с Джиной. Не волнуйся, я не расскажу ей, что ты так быстро ее вычислил.

И молодой редактор журнала «Мужчина» ушел, оставив Фрэнка одного размышлять об этой матроне с кислым лицом, которая превратила его жизнь в ад. Оставаться с ней в одной комнате было просто невыносимо, и Фрэнк решил сбежать. Ему все равно придется столкнуться с ней позже, во время вручения награды за вклад, который оба внесли в развитие журналов.

А тебе, Джина Лейк, бормотал он позже, сидя в шезлонге у бассейна, желаю удачи. Может, встретишь какого—нибудь полуслепого недоумка, который захочет приударить за тобой, тогда ты наконец от меня отстанешь. Да, этой обветшавшей в неудовлетворенных страстях Джине Лейк не помешал бы бойкий поклонник, не растерявший с годами мужской силы.

Поднося бутылку к губам, Фрэнк вдруг заметил, как на дальнем конце спортзала открылась дверь. Надеясь, что его не найдут, он съежился в шезлонге, чтобы незваный гость побыстрее ушел.

Надеялся он зря. Тоненькая девушка проскользнула в зал, захлопнула за собой дверь и облегченно, словно за ней кто—то гнался, прислонилась к ней спиной. Наверное, тоже радуется, что сбежала с вечеринки. По крайней мере, у них было что—то общее. Затем незнакомка отошла от двери под свет, отбрасываемый лампой.

— О, мой Бог! — прошептал он.

Девушка была настоящим совершенством, мечтой любого мужчины, ожившим эротическим сном подростка. От гладких, шелковистых темных волос, свободно спадающих на мягкие плечи, обтянутые черным платьем, подчеркивающим волнующие изгибы ее тела, до кончиков изящных ножек в черных туфлях, — она была стопроцентным соблазном!

Фрэнку вдруг стало трудно вдыхать наполненный хлором воздух спортзала. Слова застряли у него на языке, когда он наблюдал за тем, как девушка бросила сумочку и нагнулась, чтобы стянуть туфли. По правде говоря, нагнуться в своем узком платье она не могла, разве что слегка наклониться. И когда она это сделала, и блестящая ткань туго обтянула ее бедра и ягодицы, у бедняги Фрэнка аж перехватило дыхание. Но стоило незнакомке поднять одну ногу и поставить ее на скамейку, чтобы расстегнуть ремешок, платье поднялось еще выше, обнажив стройное бедро в черном чулке.

Наверное, я упал в бассейн, утонул и попал в рай, подумал он. А когда девушка подошла к батуту и забралась на него, Фрэнк уже был уверен, что именно так и случилось.

Джина могла бы спуститься вниз и сесть в один из шезлонгов у бассейна. Но по какой—то причине ее внимание привлек круглый батут. Все равно в спортзале никого нет. Даже, если кто—нибудь из гостей, движимый любопытством или желанием уединиться для любовных утех, решил бы побродить по особняку Марвина, то скорее всего предпочел бы одну из шикарных спален. Значит, спортзал целиком и полностью в ее распоряжении. Все, чего девушке хотелось, так это спрятаться на время, чтобы расслабиться и обдумать, как вести себя на работе в понедельник, когда все уже будут посвящены в ее личную тайну.

Хотя, по большому счету, мнение окружающих беспокоило Джину меньше всего. Ее семья — вот что было главное…

Прости, мам, тихонько вздохнула она. Мне так жаль, но Марвин неумолим. Однако мы обязательно что—нибудь придумаем.

Интересно, что подумал бы сам Марвин, увидев ее сейчас? Впрочем, какая разница. Ухватившись за мягкий мат, она подтянулась на руках и уселась на металлической раме батута. Осторожно, чтобы не порвать платье, которое стоило ее недельной зарплаты, она пролезла в центр мата.

Джина издала тихий смешок, наслаждаясь чувством свободы. Она потянулась и легла на спину. Глядя в потолок, девушка снова ухмыльнулась, представляя, какой удар хватит Марвина, если он зайдет и застанет ее в шикарном вечернем платье, лежащую на спортивном снаряде.

Во всяком случае, если бы его последняя жена Анжелина была с ним, то точно бы упала в обморок. В кругах, где она вращалась, подобное поведение не прощалось.

Представив себе ее вытянувшееся от удивления лицо. Джина вновь хихикнула и села. Затем, аккуратно подтянув платье, встала и легонько попрыгала. В детстве девушка занималась гимнастикой, и теперь у нее руки чесались проверить, сможет ли она повторить упражнения, которые легко давались ей раньше.

Только не в этом платье, подумала Джина. Тем не менее она не стала его снимать, а лишь подняла повыше, зная, что никто не увидит ее шелковые подвязки и черные чулки. Ни одна живая душа не узнает о том, что она носит облегающие кружевные трусики, которые не выделяются под обтягивающей одеждой.

Да—а, сейчас Анжелина точно лишилась бы чувств, увидев в таком виде благоразумную Джину, проповедующую настоящую любовь и ставившую эмоциональную привязанность выше физических отношений.

Да, она любила сексуальное белье. Оно приятно волновало кровь. Ну и что? Только ей одной и было известно, что скрывалось под ее костюмами и платьями. У нее не было любовника и непохоже, что в скором времени он мог появиться. Джина вдруг вспомнила брюнета у стойки бара. Интересно, кто бы это мог быть? Он произвел на нее такое впечатление! Вечер уже не казался удручающе скучным. Давно Джина не испытывала такого возбуждения при одном лишь виде мужчины. И такого желания и любопытства. Большинство людей были бы наверняка шокированы, если бы узнали, какие неприличные картины проносились у нее в голове.

Джина подтянула платье еще выше. Нет, не выше бедер. Но, когда она начала прыгать, оно поднималось и поднималось, и постепенно девушка начала ощущать, как прохладный воздух спортзала обдувает ее ягодицы.

Да, такое платье явно не подходило для стоек и других гимнастических трюков. Она прыгала все выше и выше, переворачиваясь, кружась в воздухе, не обращая внимания на растрепавшиеся волосы и пот, капающий с подбородка. А кому какое дело? Так приятно побыть плохой для разнообразия. И, что самое главное, Джине больше не было скучно, хоть она и осталась одна. По крайней мере, думала, что осталась, пока не услышала крик и последовавший за ним плеск воды.